«Адамово яблоко»
Захватывающий, напряженный сюжет, яркие характеры. Бизнес, политика, новые русские и новые бедные, любовь-чувство и любовь-провокация. Место действия – Петербург, Москва, русская провинция, Европа. Год с небольшим проживают герои от начала до завершения повествования, в центре которого незаурядная любовная связь харизматичного процветающего бизнесмена и юноши «из простых». История душевных смут героев рассказана чрезвычайно увлекательно, действие не отпускает с первых страниц и до конца.
«Власть мертвых»
Ольга Погодина-Кузмина не первая в русской литературе поднимает гомосексуальную тему. Но впервые сюжет о любви юноши и мужчины становится основой для остросюжетного детектива и вместе с тем – сурового анализа общества.Продолжение нашумевшего романа «Адамово яблоко», эта книга еще в рукописи попала в Короткий список премии «Национальный бестселлер».
«Сумерки волков»
В романах Ольги Погодиной-Кузминой роковая страсть переплетается с политикой, политика — с большими деньгами, а большие деньги требуют крови. Писателю удалось создать объемную, полную и захватывающую панораму России «нулевых» и начала «десятых» со всеми ее — иногда кажущимися неразрешимыми — социальными, нравственными и историческими противоречиями.«Сумерки волков» завершают трилогию, начатую романами «Адамово яблоко» и «Власть мертвых».
Скачать
Пьеса «Мармелад».
Коммерсант, 15 декабря 2007 года
«Мармелад» в Театре «Практика».
Театр «Практика» показал премьеру спектакля «Мармелад» по пьесе Ольги Погодиной-Кузминой в постановке Виктора Алферова. Все роли в спектакле играют женщины, из-за чего «Мармелад», анонсированный как «пьеса про геев», превратился в «пьесу про лесбиянок». За сценой и публикой наблюдал РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.Театр «Практика» заявляет о себе как о динамичном, современном подвале, где обсуждают самые насущные проблемы общества, причем делают это открыто и очень смело. Действительно, в наши дни театру московского, то есть лужковского, подчинения, требуется определенная смелость, чтобы так вот взять и написать крупными буквами на афише – «пьеса про геев». Конечно, подзаголовок выдает, что театр все-таки признает деление людей по какому-то признаку, остающемуся источником дискриминации. Попробовали бы написать «пьеса про евреев» или «пьеса про карликов» - наверняка смотрелось бы неловко. Впрочем, неделикатность театра можно списать на издержки его храбрости. Да и на заботу о зрителе: публика знает, на что пришла, и не станет через десять минут после начала хлопать дверями, чертыхаясь или мелко крестясь.Знакомство с бытом и проблемами сексуальных меньшинств отнимает немного времени - всего-то час и десять минут. Пьеса Ольги Погодиной-Кузминой описывает один день из жизни современного бизнесмена Ника, и не просто день, а день его рождения. За время действия Ник успевает проснуться, поссориться со своим молодым бойфрендом Юрой, выпить дома за свое здоровье с друзьями, сначала увлечься каким-то новым юным знакомым, потом собраться перековаться в гетеросексуала и жениться, посетить ночной клуб, переспать одновременно со старым и новым любовником, невольно доведя последнего чуть ли не до самоубийства, а первого - до финальных проникновенных признаний в глубокой и настоящей любви. В сущности, пьеса «Мармелад» представляет из себя не что иное, как набор необязательных, но бойко набросанных сценок-скетчей.Гомосексуалисты выглядят у госпожи Погодиной-Кузминой существами праздными, похотливыми, циничными и в меру несчастными. Они долго спят, а едва проснувшись, залезают в интернет на сайты знакомств, хлещут коньяк и пляшут в клубах, зло подкалывают друг друга, грубо шутят, всегда рады увести любовника у приятеля. При этом молодые геи ищут быстрой выгоды и буквально готовы продать себя, а те, кто постарше,- безнадежно циничны и разочарованы во всем на свете. Драматург признается, что персонажи ее «Мармелада» списаны с реальных людей, с некоторыми из которых она близко и не без приязни общалась,- пьеса между тем обернулась весьма схематичным, поверхностным и недоброжелательным очерком гейских нравов. Так что на самом деле мэр должен быть «Практикой» доволен.Но самая большая причуда спектакля состоит не в слабости драматургии, а в решении молодого режиссера Виктора Алферова поручить мужские роли женщинам. Охотно допускаю, что в качестве дебютной идеи принцип распределения ролей выглядел неглупо и даже эффектно: снять неловкость постельных ситуаций, абстрагироваться от категории пола, не увлекаться внешней характерностью, а показывать просто человеческие отношения. На деле же все получилось нелепо и неумно. Во-первых, в «Мармеладе» никаких содержательных драматических отношений нет и стараться там не над чем. Во-вторых и, может, именно в силу первого обстоятельства, правила игры для актрис выбраны недальновидно. Женщины старательно изображают мужчин разного возраста: кто-то угловат и резковат, кто-то нагловат и хрипловат, кто-то нелеп и беспечен. Сыграно довольно грубо и приблизительно - да и весь спектакль с одной кроватью-подиумом в качестве оформления выглядит каким-то полуфабрикатом - но дело даже не в этом. Поскольку гомосексуальный дискурс откровенно проявлен (чай, не иносказательно-поэтический Кольтес на сцене), то в женском исполнении «Мармелад» стал «пьесой про лесбиянок».Премьере добавил причудливости состав зрителей. Поскольку «Практика» стремится во что бы то ни стало быть модным местом, демонстрацию даже столь сомнительного продукта здесь обставляют как светское событие. И при входе в театр фотографы жадно ожидали героев для хроники. Правда, настоящие «селебритиз» на «Мармелад» не пожаловали, и снимать пришлось многочисленных девушек с искусственным загаром и с сумочками - их было немало, будто какой-то специфический культпоход объявили. На актрис, говорящих о себе в мужском роде и обсуждающих, как одна другую «е..ла в жопу», эта публика поначалу глядела весьма отрешенно. Но потом поняла, что вести себя тут можно как на убойной комедии и что воспринимать героев всерьез никто никого не обязывал. Достаточно посмотреть на «Мармелад» как на спектакль о диковинных зверюшках - и вечер не пропадет. Ну вроде как в «Уголке Дурова» побывали.
Время новостей, 17 декабря 2007 года
Дина Годер
Жизнь неведомых племенВ театре «Практика» поставили пьесу о геяхОчередной премьере «Практики» дали подзаголовок «Пьеса про геев». В толстом буклете читаем слова худрука Эдуарда Боякова о миссии театра, ценности слова «правда» и открытости к Другому. Драматург Ольга Погодина-Кузьмина объясняет, как далеко идет ее протест против обывательских представлений о гомосексуалистах: «В геях нет ничего ангельского или дьявольского, это самые обычные люди, очень разные, со своими слабостями и достоинствами». И тем не менее, а может быть, именно поэтому спектакль получился явно гомофобским.Знакомый черный француз сказал, что не может оставаться в расистской Москве. И не потому, что его тут оскорбляют или бьют. А оттого, что рассматривают. Боюсь, что подзаголовок «пьеса про негров» показался бы ему расистским, так же как идея доказывать, что негры - такие же люди. Так ведь формулирует свои взгляды классический латентный антисемит: «Среди евреев полно порядочных людей, у меня даже есть друг-еврей». Вы же не думали, что расист - только тот, кто в фашистской форме лозунги выкрикивает?Латентная, не знающая о себе гомофобия выражается в том, что весь мир описывается с позиции «мы, натуралы», и от широты своей гетеросексуальной души хочется призывать милость к падшим, объясняя открытым гомофобам, что геи обычные люди, которые любят, ревнуют, изменяют и т.д., «как мы с вами». «Мармелад», коротенькая эскизная пьеса Погодиной-Кузьминой, собственно, такую историю и представляет: один день из жизни успешного 33-летнего бизнесмена Ника, живущего с 22-летним самовлюбленным красавцем Юрой, их очередная ссора «навсегда», когда Ник делает предложение влюбленной в него лесбиянке Офелии, а Юра бравирует связью с 50-летним богатеем Ренардом. Примирение, новая ссора, ну и так далее. Сам этюд, написанный легким уличным языком, драмы не составляет, и если представить себе, что все происходит с парой любовников-натуралов в окружении гетеросексуальных друзей, пришлось бы спросить: а где пьеса? Но поскольку речь идет о геях, текст судят по каким-то другим законам, будто научпоп о жизни животных или неведомых племен. Оказывается, у геев все, как у людей: один любит, другой любим, те же скандалы, капризы и одиночество. Оказывается, молоденькие красавцы приезжают из провинции завоевывать Москву собственным телом и любят по вечерам закатываться в клубы с приятелями, найденными в чатах... Удивительное рядом.Дополнительную двусмысленность постановке не очень опытного режиссера Виктора Алферова придает то, что мужчин играют женщины. В интервью Эдуард Бояков объяснял, что театр пробовал поначалу репетировать с мужчинами, но ничего не вышло: «Поняли, что российские мужчины практически не могут преодолеть свою внутреннюю гомофобию. Женщины в этом отношении гораздо более свободны и толерантны». Многие актрисы, впрочем, в развернутых в буклете монологах демонстрируют гомофобию вполне открыто, добавляя, что работа над пьесой их перепахала и теперь они уже готовы смириться с существованием геев и пожалеть их. Но не это главное. Дело в том, что разыгранный женщинами сюжет про голубых естественным образом превращается в историю про розовых. Как ни абстрагируйся, когда не скрывающая своего пола (да и как его скроешь?) длинноволосая актриса Людмила Байрашевская (Ник) целуется с юной красоткой Натальей Лесниковской (Юра), получается лесбийский сюжет. (Добавочная нелепость в том, что единственная сцена, задуманная как гетеросексуальная, между Ником и Офелией (Наталья Рычковская) воспринимается тоже как гомо.) А то, что некоторые актрисы пытаются казаться мужчинами, понижая голос, хрипя, рыча или даже скача орангутангом (как Наталья Тетенова в роли молодого порочного Энджела), выглядит скорее пародийно, и если напоминает о ком, то в крайнем случае о карикатурных лесбиянках с зоны.Режиссер уверяет, что геи мечтают быть женственными, что «девушка, которая играет мужчину, для гея и есть мечта», и, похоже, не отличает гомосексуалистов от транссексуалов. По-видимому, со своей гетеросексуальной колокольни он полагает, что все-таки гомосексуализм - это какая-то ущербность или болезнь, и не может быть, чтобы мужчина, любящий мужчин, был доволен своей участью и хотел остаться собой.На премьеру смотреть «острый» спектакль собрали модную публику: в тесном фойе звезды шоу-бизнеса становились в позы под вспышками многочисленных камер. «Мармеладных» персонажей наверняка пришло много, но выделить их было невозможно. Публика как публика.Источник
The New Times, 17 декабря 2007 года
Артур Соломонов
Голубой «Мармелад»Вы знаете, а геям одиноко. Лежат они, обнявшись и тоскуя, мечтая о любви, ее не получая. В ночные клубы ходят беспрестанно и алкоголем заливают горе. Вот Коля Юру полюбил - и что же? Коварный Юра только денег хочет, предательски целуя Колю в губы. Страдает Николай, любовью пораженный, и доллары на юного красавца тратит. Вот старый гомосек Ренард: в глазах - тоска, в руках - презервативы. Студента-музыканта - невинного Илюшу из провинции далекой - замыслил погубить развратник подлый. В машину он его сажает, шампанским угощает и... О ужас!Примерно так можно описать премьеру в театре «Практика» - постановку со сладким названием «Мармелад» и подзаголовком «Спектакль про геев». Геев играют женщины, да и пьеса эта написана женщиной: Ольга Погодина-Кузьмина внезапно ощутила себя драматургом и написала пьесу «Мармелад» за две недели. Рецепт приготовления таких пьес прост: берем на выбор геев, проституток, лесбиянок или, на худой конец, серийного убийцу, добавляем щепотку тоски, заправляем все это молодежным сленгом - и продукт готов. Остросоциальная пьеса про жителей современного мегаполиса готова к постановке. Неважно, что ее стиль абсолютно подобен трепотне по телефону или в чатах, а смысла не больше, чем во фразе «солнце всходит и заходит». Главное - тема. Хотя такой тематикой теперь мало кого можно удивить.Период шока, когда на сцене показывали однополую любовь, давно позади. После Романа Виктюка, который заявлял, что важна лишь любовь, а между кем и кем - вопрос десятый, никто в нашем театре, по сути, к «голубой» теме ничего не прибавил. Она становилась все более банальной, а пьеса «Мармелад» лишь подытожила тривиальность всего этого театрального гей-парада. Сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет, сколько ни рассуждай о гей-культуре, а спектакль есть спектакль, и про геев он или про птиц, от него в первую очередь требуется смысл и художественность, а уж потом социальный пафос, документальный подтекст, яркие проявления толерантности и тому подобные прекрасные вещи.Наш театр застрял где-то между тем, что Оскар Уайльд называл «рабским преклонением перед фактами» и воплощением эстетических высот и красот, которые не имеют никакого отношения к тому, чем мы сегодня живем. Ты приходишь в театр, и на тебя либо вываливают необработанные куски так называемой «реальной жизни», либо приглашают в такую красивую сказку, что становится тоскливо с самых первых минут. Художественная переработка действительности, мощный авторский взгляд на то, что с нами происходит, - случай все более редкий.Безусловно, нужны эксперименты и связанные с ними ошибки и поражения - в этом смысле к театру «Практика» претензий быть не может. Вопрос в другом: когда маргинальные персонажи стали культовыми, а все темы, бывшие когда-то запретными, оприходованы буржуазным театром, что делать тем, кто претендует на нетривиальное высказывание? Возвратиться к тому типу театра, который, как говорил Гоголь, «кафедра, с которой можно сказать много добра», уже невозможно. Продолжать создавать остросоциальные документальные произведения, об искусстве думая в последнюю очередь, вряд ли перспективно.Тексты, подобные «Мармеладу», скоро станут такой же банальщиной, какой раньше были пьесы про ударный труд и борьбу за мир во всем мире. Гомосексуалы скоро приравняются к сталеварам, проститутки - к трепетным девушкам, верным идеалам социализма, серийные убийцы - к председателям райкома, а лозунг «Гей, славяне!» будет звучать столь же банально, как призыв «Ребята, давайте жить дружно!»
Личная подборка книг на гугл диске
