Поэтому вначале аннотации от издательств, а затем рецензия на обе книги.
«Метеоры».
Роман Мишеля Турнье «Метеоры» — это современная сага о жизни двух поколений династии Сюренов, выходцев из Бретани, владевших в середине прошлого века небольшой ткацкой фабрикой. История близнецов Жана и Поля — это притча о взаимопонимании, о сложности построения пары, союза.
«Лесной царь».
«Лесной царь» — второй роман Мишеля Турнье, одного из самых ярких французских писателей второй половины XX века. Сюжет романа основан на древнегерманских легендах о Лесном царе, похитителе и убийце детей. Использование «мифологического» ракурса позволяет автору глубоко исследовать феномен и магическую природу фашизма…Роман упрочил славу Турнье и был удостоен Гонкуровской премии. В 1996 году по роману был поставлен фильм, главную роль в котором исполнил Джон Малкович.
И рецензия…
Пару месяцев назад я прочитал роман Мишеля Турнье «Метеоры». По-русски он издавался в уже далёком 2006 году издательством «Амфора» тиражом 4000 экземпляров. А по-французски роман впервые был опубликован в 1975 году. Это был третий роман автора.Турнье - интересный автор: не только писатель, но, как это часто случается, и философ. Вернее, как это обозначено в Википедии, "переосмыслитель поэтических мифов в русле ремифологизации". Для первого знакомства с его творчеством и философией можно посмотреть сайт micheltournier.ru. Его творчество вызывает дискуссии и среди христиан на предмет "является ли оно христианским" или "слишком еретично" для этого. Это, в общем, и не удивительно: воспитанный матерью-католичкой христианские образы и мифы являются неотъемлемыми предметами для рефлексии в его творчестве. Но этим, безусловно, творчество Турнье не ограничивается. И, да, Турнье - открытый гомосексуал.
За свой второй роман «Лесной царь» Турнье в 1970 г. получает Гонкуровскую премию. Вот что об этом романе пишет Манфред Кох-Хиллебрехт в книге «Homo Гитлер: психограмма диктатора»:
Французский писатель Мишель Турнье в своем романе «Лесной царь» (1970), отмеченном Гонкуровской литературной премией, смог полностью раскрыть нацистскую гомоэротику. В северной мифологии Лесной царь был монстром, который соблазнял и убивал красивых мальчиков. «Не хочет ли прекрасное дитя пойти со мной?» (Гете). Турнье считал Гитлера воплощением северного великана-людоеда, который заперся в бункере в Восточной Пруссии и требовал принести ему в жертву цвет немецкой молодежи. Главный герой романа молодой французский военнопленный попадает в нацистское политическое учебное заведение для мальчиков — наполу. Вокруг этого ненормального события и раскручивается последующее действие. Удивляя читателя, автор подробно описывает безупречную красоту обнаженных юношеских торсов, которая только выигрывает от контраста с грубыми портупеями: «Обнаженные юношеские торсы отличаются умилительной свежестью, которую еще больше подчеркивает грубость поясов, брюк и сапог. Ни у кого из них пока не растут волосы на груди; растительности не видно даже под мышками» (перевод с франц. И. Волевич).В примечаниях к книге Пьера Зееля "Я, депортированный гомосексуалист" приводится высказывание Турнье о принятом в захваченой нацистами Франции законе против гомосексуалов:
В нескольких словах Турнье удалось передать не только гомоэротическую притягательность готовых к жертве мальчиков из наполы, но и ненормальную ориентацию всего расового учения с его квазинаучным интересом к формам черепов, способам оволосения тела и предпочтением светлой безволосой кожи.
Автор дал превосходную гомоэротическую интерпретацию культового нацистского фильма «Смерть члена гитлерюгенда», снятого режиссером Шенцигером. Юный наивный герой Герберт Ноктус вступает в единоборство со злыми силами и погибает. Ноктуса убивают грубые молодые социалисты, намного старше его, которые курили табак, употребляли алкоголь и общались с женщинами, словом, олицетворяли собой гетеросексуальный большевистский контрмир. Перед самым концом войны герой романа записал в своем дневнике: «Я нахожу весьма примечательным, что режиссер фильма за десять лет до меня нашел этот образ немецкого ребенка, столь противоречащий официальному идеалу: не распираемое грубой силой и животным аппетитом существо, а слабое, беззащитное создание, вечная невинная жертва злодеев» (перевод с франц. И. Волевич).
Этот закон был принят правительством Виши под немецким влиянием, как и принятые в то же время антисемитские законы. Для нацистов евреи и гомосексуалисты ничем не отличались. После Освобождения французская правовая система не придумала бы ничего иного, как сохранить и тот и другой законы. Но присутствие американской армии делало сохранение антисемитских законов невозможным. Их пришлось отменить [...]. Нацизм главным образом и определяется ненавистью к евреям и гомосексуалистам. Я знаю эту тему, поскольку изучал ее во время работы над «Лесным царем». Я прочел тонны документов как принадлежащих перу самих нацистов, так и на тему нацизма [...]. Кстати, так много говорят о еврейском холокосте, но никогда о холокосте гомосексуалов. Достойно интереса такое вымарывание части жертв концлагерей. Ведь за гомосексуализм было уничтожено восемьсот тысяч человек. (Michel Tournier, Gai Pied, № 23, fevrier 1981.)Собственно и в «Метеорах» Турнье говорит о преследовании нацистами гомосексуалов, но косвенно, просто упоминает, поскольку не это является основным предметом книги:
Странная и зловещая параллель! В тот самый час, когда обсуждается сжигание бытовых отходов, мрачные слухи доносятся из Германии, которую в данное время Адольф Гитлер переустраивает по собственному усмотрению. Гомосексуалисты массово арестовываются и без всяких юридических процедур отправляются в концентрационные лагеря, где умирают от плохого содержания. Естественно, гетеросексуальный сброд ни слова не скажет об этом коллективном преступлении. Дураки и подлецы! Как можно вам не знать, что, сделав первый шаг, тиран замахнется на следующее избранное меньшинство и отправит на заклание священников, профессоров, писателей, евреев, профсоюзных активистов, — откуда мне знать? Но тогда сегодняшнее молчание заглушит ваши гневные крики. Память о сегодняшнем молчании опровергнет лицемерные жесты вашего возмущения.Встречающиеся аннотации к книге говорят о ней как о «современной саге о жизни двух поколений (одной) семьи». И правда: нашему взору открываются внутренние миры очень разных людей, относящихся к одной семье. При этом мы видим как на наших глазах эта семья умирает.
Михаил Арбалетов, в своей рецензии на книгу длясайта гей.ру, пишет:
Для Турнье важно показать, судя по всему, что гибель семьи - это ее естественное состояние. Чтобы подчеркнуть природность всего происходящего в лоне семьи, Турнье показывает присутствие там гомосексуалов. Это противопоставление в рамках гетеро-гомо стереотипно и до сих пор остается одним из главных аргументов консерваторов и особенно религиозных догматиков, осуждающих однополую любовь. Но Турнье видит, что, например, привязанности, существующие от рождения среди близнецов, также могут быть губительны для традиционной семьи.Гибель этой семьи это не что-то экстраординарное, а то, что происходит каждый день с тысячами других семей: клановость осталась в средневековом прошлом, а современная цивилизация произвела нового, замкнутого в самом себе, тотально одинокого человека. И эту замкнутость не может преодолеть даже близнецовость.
Этот роман пропитан экзистенциализмом - каждый образ - это образ Другого. Другого непознаваемого, инкапсулированного в самого себя, но стремящегося вырваться из собственной тотальности разными способами: Мария-Барбара через бесконечное материнство, её муж, Эдуард, через работу и любовницу, Александр, брат Эдуарда через гомосексуальность, близнецы Жан и Поль через свою близнецовость.
В итоге, все попытки оказываются тщетными: тотальность одиночества прорывается только тотальностью смерти.
Эта книга не могла бы состояться без гомосексуальности героев: если бы не она, то в противном случае повествование превратилось бы в изложение банальных штампов. Гомосексуальность же в этом повествовании философский принцип, принцип противостоящий гетеросексуальности и «нормальному» порядку вещей. Это принцип, благодаря которому понимаешь: нет ничего безусловного, нет ничего само собой разумеющегося, поскольку под вопрос ставятся самые основы бытия «благовоспитанного» буржуазного общества.
Поза главного гомосексуала романа Александра вызывающа и временами отталкивающа. Это поза высокомерия, надменности и элитизма. Его гетерофобия искренняя настолько, насколько может быть искренней сама искренность. Гетеросексуальный мир для него это гетеросексуальные потёмки. Но истоки этой гетерофобии понятны. Только так можно было ему выжить. Невроз как способ выживания.
Напомню, что роман был издан в 1975 году. В США это было «золотое время» для гомосексуалов: уже после Стоунволла, уже были различные победы гей-движения, но ещё не было СПИДа... Во Франции было по другому. Это была одна из первых европейских стран, где было прекращено уголовное преследование гомосексуалов - в 1791 году. Поэтому, например, в отличие от соседней Германии, где с середины 19 века начинает формироваться политизированное гей-движение, с одной стороны, и расцветает гей-субкультура, во Франции политическое самосознание геев дольше оставалось неоформленным, а субкультура носила вполне элитарный характер. Как уже упоминалось: во время нацистской оккупации гомосексуалы преследовались, а принятый в это время закон устанавливающий возраст согласия для однополых отношений в 21 год (в то время, как для гетеросексуальных он был 15 лет), просуществовал до 1982 года (правда в 1974 г. он был таки снижен до 18 лет). Первая гомофильная организация во Франции появляется в 1954 году. 10 марта 1971 года, как считается, прошла первая уличная демонстрация гей-активистов, которые были возмущены вышедшей ранее в эфир радиопрограммы «Гомосексуальность - это болезненная проблема». В этом же году создаётся инициативная группа «Гомосексуальный фронт революционного действия», а в 1973 году «Освободительная гомосексуальная группа». Иными словами, к моменту издания книги во Франции уже было гей-движение и политическое самосознания гей-сообщества. Однако Турнье в романе «Метеоры» описывает сознание довоенного гомосексуала, который даже представить себе не мог возможности для гей-освобождения от гетеросексистского общества.
Одиночество - вещь хрупкая и быстро старится... главное, что разрушает одиночество, - это секс. Если б не секс, ей-богу, не представляю, в ком бы я мог нуждаться. Отшельник в пустыне, столпник день и ночь на своём столпе. Секс - центробежная сила, выгоняющая вас на улицу. Вон отсюда! В другом месте будешь блудить! Вот смысл запрета на инцест. Чтоб здесь такого не было! Монополия папы! А если человек идёт на улицу, то, естественно, не для одиноких прогулок. Секс выдворяет вас из дома лишь затем, чтобы швырнуть в объятия первого встречного.
Я не могу, конечно, забыть, что первые пылкие порывы моего отрочества были окружены атмосферой религиозного колледжа и неотделимы от обрядов и молитв, которым они придавали и жар и цвет. Но с тех пор я не раз бывал возмущен низостью некоторых служителей церкви, вносящих свою лепту в пропаганду идеи Бога-гетеросексуала, который шлёт громы Свои на инакоблудящих. Я - как те африканцы, которым нужна чёрная Богородица, или жители Тибета, требующие узкоглазого младенца Иисуса, и я не представляю себе Бога иначе, как с пенисом, высоко и твёрдо подъятым на текстикулах, - памятником во славу мужества, принципом созидания, святой троицей, хоботастым идолом, подвешенным точно в центре человеческого тела, на полпути между головой и ногами, как святая святых храма расположена на полпути между трансептом и апсидой, поразительным союзом шелковистой мягкости и мускульной крепости, слепой, вегетативной, бредовой силы и трезвой, расчетливой охотничьей воли, парадоксальным источником, струящимся то аммонийной мочой, квинтэссенцией всех телесных нечистот, то семенной жидкостью; машиной войны, тараном, катапультой, но и цветком трилистника, эмблемой пламенной жизни....
Цивилизованное общество - фальшивка, потому что порядок, который охраняет полиция, диктуется доминирующей группой, чьи характеристики - деньги и гетеросексуальность. Значит, речь идёт о насилии, навязанном сильнейшими - всем остальным, у кого нет другого прибежища, кроме подполья.
Post coitum - зверь, грустящий после соития... В высшей степени гетеросексуальная формулировка. У меня после соития вырастают крылья, я окружен небесной музыкой.
Я, человек, подверженный запорам, излечился бы, если бы по утрам имел морду гетеросексуала и мог покрыть её своим говном. Обосрать гетеросексуала. Но не слишком ли ему будет много чести? Разве говно мое - не чистое золото по сравнению с его ничтожеством.Диалог Александра с его бывшим однокашником Тома, который стал священником:
— Тогда мы одновременно обнаружили, кто мы такие и что нам нечего ждать от гетеросексуального общества, — сказал я. — Отцы колледжа сами безгранично были преданы этому обществу, от которого, однако, их отделял целибат. Я восхищаюсь проворством, с которым мы образовали касту, замкнутую в своей тайне и ощетинившуюся презрением. Я по-прежнему верен и тайне, и презрению, — я обязан им тем, что стал собой и даже достиг некоторой степени счастья.
— Я тоже обрел ту касту, о которой ты говоришь, но совсем другим способом, опытом монашества. Видимо, я слишком быстро забыл урок флеретов. В духовной семинарии я пережил тяжелый кризис, от которого меня вылечили годы, проведенные в монастыре. Мы еще поговорим об этом. Зато я научился не презирать гетеросексуальную массу. Не думай, что я отрекся от какой-либо из привилегий. Мы — властелины жизни. Если классифицировать всех существующих людей по их изобретательному гению, то получилась бы большая пирамида, имеющая в основании обильную и бесплодную толпу, и у вершины — великих творцов. Так вот, я утверждаю, что у ее основания пропорция гомосексуалистов была близка к нулю процентов, но на вершине приближалась бы к ста. Однако надо бороться с искусом гордыни. Наше превосходство над гетеросексуальной массой — не очень заслуженное. Бремя продолжения рода полностью раздавило женщин, и наполовину — мужчин-гетеросексуалов. Легкие и веселые, как путешественники без багажа, мы представляем собой по отношению к гетеросексуалам то же, что они по отношению к женщинам. Знаешь ли ты, что означает слово «пролетарий»? Этимология та же, что и у слова «пролиферация», размножение. Значит, пролетарий характеризуется не своей профессией, как обычно считают, а своей сексуальностью. Пролетарий — значит многодетный, впряженный в тяжелую повозку продолжения рода. Мы — соль земли. Но он — сама земля. Мы не можем обойтись без него, хотя бы в любви. Потому что любовь с гетеросексуалом обладает несравненным вкусом, ты это знаешь. Гетеросексуалы — это наши женщины.
Я ответил ему, что гомосексуалист, видимо, меньше стремился бы выразить свое презрение к отцу семейства, с его одомашненным в интересах общества членом и работой, если бы последний не питал по его адресу ненависть, смешанную с завистью. Раб с шумом сотрясает цепи и требует контрацептивных методов, права на аборт, развода по обоюдному согласию, способных, как он думает, дать ему игристую, бесплатную и легкую любовь вечной весны гомосексуалиста. Отец семейства абсурдно требует от женщин, чтобы они подвергали себя худшим истязаниям и оставались стройными и бесплодными, как юноши, тогда как неискоренимое материнское призвание требует от них быть тучными и плодными. И, гоняясь за гомосексуальным идеалом, он питает по отношению к гомосексуалистам ненависть сидящей на цепи собаки — к свободному и одинокому волку.
— Все это Жакерия, — сказал Тома. — Гетеросексуальные плебеи восстают на сеньоров, жгут замки, устраивают бойни, как сегодня гитлеровцы. Но эти беспорядки ничего не меняют в главном, что высечено в плоти и тех, и других. Человек «родился» или не «родился». Притча о мещанине во дворянстве прекрасно применима к нашему случаю. Как низкородный господин Журден, гетеросексуал, хочет вести свободную и бескорыстную жизнь дворян — гомосексуалистов. Но его пролетарское положение напоминает ему о себе тем тяжелей, чем чаще он от него отклоняется. Кто-то погряз в крови, грязи и немыслимых наркотиках. Кто-то пресмыкается под гнетом жен и детей, от которых тщетно старался избавиться в течение всей жизни, проведенной в бесчинствах, но те не отстают и живут за его счет.
...
— Враждебность несчастных вроде него к нам, привилегированному сословию, обласканному богами, слишком хорошо понятна, — продолжал он. Впрочем, она может быть и целительна поскольку диктует нам соблюдать тайну, оставаться в тени, иметь безупречную одежду на публике. Не предадим никогда свое призвание одиноких ночных охотников.
Я возразил, что если материальное и абсолютно внешнее ограничение действительно можно обратить себе на пользу, то постоянное моральное давление гетеросексуального общества, увы, может иметь на гомосексуалиста опасное коррумпирующее и растворяющее воздействие. Так обстоит дело со всеми меньшинствами, подавляемыми и ненавидимыми большинством. Большинство фабрикует карикатурный образ человека меньшинства и силой принуждает его воплощать этот образ. И принуждение тем более неизбежно, что карикатура не совсем лишена основания. Она строится из нескольких черт — реальных, но увеличенных без меры и выпяченных при исключении всех остальных. Поэтому то же давление заставляет еврея становиться жидом — низкорослым, крючконосым, жадным, американского негра черномазым — ленивым, тупым наркоманом, североафриканца арабчиком — лгуном, вором и насильником, и то же давление явно толкает гомосексуалиста в шкуру педика. Что такое педик? Это — послушный травле пролетария гомосексуалист.
— И когда это послушание доходит до апогея, — добавил он, — оно приводит в итоге к трансвестизму. Трансвестит — это абсолютный триумф гетеросексуала над гомосексуалистом, отверженным и полностью отброшенным в другой пол. Это царь Иисус в терновом венце, с тростником в руке и красной туникой на плечах, оскорбляемый солдатней. Но оценил ли ты масштаб его реванша? Если сам по себе гомосексуалист на порядок мужественней гетеросексуала, являющегося его женщиной, то когда он низвергнут, растоптан, трансвестирован, — творческий гений возносит его за пределы собственного смехотворного образа, и он побивает женщину на ее собственном поле. Поставив всю мужскую силу на службу женского вида, он становится такой блистательной женщиной, элегантной, тонкой и породистой — суперженщиной, что без труда затмевает женщин настоящих, которые имеют неосторожность к нему приблизиться.
— Гомосексуальность — требовательная функция. Она ждет от избранника силы вынести исключительную судьбу. И часто мы становимся свидетелями классической драмы слишком слабого избранника, заурядного человека, помимо воли выдвинутого в первый ряд. Наследный принц, не способный править, чьи узкие плечи горбятся под пурпурной массой королевской мантии, чья голова клонится под золоченой тяжестью короны. Такой человек не снесет атмосферного гнета ненависти гетеросексуалов. Униженный, растоптанный, он сможет только выпить до дна протянутый кубок с желчью. И никто из нас не поручится, что достаточно силен, чтобы полностью отбросить яд, который пролетарии примешивают ко всякой его еде, ко всякому питью, к воздуху, которым дышит. Но он преуспеет тем лучше, чем более сохранит свою тайну.
— У этого отравления существует доказательство от противного, — сказал я в свою очередь. — В странах, где гомосексуальность законна и полностью принята — античная Греция, сегодняшние мусульманские страны, — феномен педика и трансвестита отсутствует. Аналогичным образом, если евреям удалось бы когда-нибудь объединиться в нацию, они тут же потеряли бы все характеристики жидов, которые навязывают им антисемитские большинства. И тогда мы увидим евреев-крестьян или ремесленников, евреев-атлетов, военных, евреев светловолосых, щедрых, кто знает, может, даже евреев-гомосексуалистов?
Если хорошенько подумать, я уже испытал это чувство слегка завистливого восхищения, но то было в минуты слабости, и по отношению К гетеросексуалу и к обществу, в котором он родился. Он находит в нем, словно разложенные у подножья его колыбели, книги с картинками, которые совершат его сексуальное и эмоциональное воспитание, адрес борделя, где он лишится невинности, фотопортрет первой любовницы и будущей невесты с описанием свадебной церемонии, текстом брачного договора, застольных песен и т. д. Ему только и надо, что надевать одно за другим эти готовые платья, которые ему как раз впору, то ли потому, что скроены на него, то ли потому что он создан для них. Тогда как юный гомосексуалист пробуждается в пустыне, ощетинившейся колючими зарослями….
Малыш Даниэль, когда, возрождаясь, ты упадешь ко мне на грудь, когда мы скрестим клинки, когда мы познаем друг друга с чудесным чувством сообщничества, которое дается нам в атавистическом, внепамятном и словно врожденном до-знании чрева другого человека, — противоположность гетеросексуальному аду, где каждый для другого — terra incognita, — ты не будешь моим любовником — уродливое слово, воняющее гетеросескуальной четой, — ты даже не будешь моим младшим братом, ты будешь мной самим, и в воздушном равновесии союза идентичностей мы поплывем на борту большого материнского корабля, белого и погруженного в темноту.
Общность близнецов помещает нас в овальную позу, валетом — так как мы лежали, будучи зародышами в чреве матери. Эта поза говорит о нашей решимости не быть втянутым в диалектику времени и жизни. Напротив, любовь непарных ставит партнеров в позицию — в какой бы позе она ни осуществлялась — асимметричную и неустойчивую, подобно человеку, занесшему ногу для шага, для первого шага…Источник
На полпути меж двух этих полюсов — чета гомосексуалов, старающихся создать близнецовую клетку, но с элементами непарности, то есть она — противоречива. Так как гомосексуал — непарный по рождению, чего отрицать он не может, то его тянет к диалектике. Но он от нее отрекается. Он отказывается от воспроизведения себе подобных, от размножения, от времени и его пошлости. Он страстно ищет брата-близнеца, с которым мог бы замкнуться в единое бесконечное целое. Он пытается присвоить то, чего у него нет и быть не может. Гомосексуал — это все равно что буржуа-аристократ. Предназначенный к полезной работе и семье самим своим плебейским рождением, он притязает на игровой и незаинтересованный образ жизни благородного человека.
Гомосексуал — комедиант. Это одиночка, не желающий вступить на стереотипный путь, направленный на размножения рода, он всего лишь разыгрывает из себя близнеца. Он играет и проваливается, но и у него бывают счастливые моменты. Ему удается, по крайней мере, негативная часть его замысла — он отвергает утилитарный путь, — он свободно импровизирует, стремясь достичь состояния пары близнецов, согласно своему непредсказуемому вдохновению. Гомосексуал — это артист, изобретатель, создатель. Борясь с неизбежной неудачей, он производит иногда шедевры во многих областях. Пара близнецов — полная противоположность этой вольной и творческой свободы. Ее удел — раз и навсегда достичь вечности и неподвижности. Будучи спаянными воедино, близнецы не могут двигаться, страдать и творить. Если только удар топора…
Скачать
Личная подборка книг на гугл диске
