Читатель этой интереснейшей книги получает возможность усомниться в справедливости известной фразы, вложенной А. Пушкиным в уста Моцарта: «Гений и злодейство — две вещи несовместные». Мы увидим отмеченного несомненной гениальностью поэта, самоотверженного борца за свободу Италии и Греции — и самовлюбленного эгоиста, который растлевает юношей, соблазняет единокровную сестру, предается неудержимому распутству и пренебрегает собственной дочерью. И все это — один человек, великий английский поэт Джордж Гордон Байрон.
Уже не в первый раз читаю об английских школах и колледжах, и налицо какие-то сплошные два Г. Голод и гомосексуализм. Голод и, блин, гомосексуализм - вот что терзало век от века английских мальчиков прямо посреди обучения грамоте. Девочек, подозреваю, тоже. И родители, испытав все это на себе, папы имеются в виду, на голубом глазу посылали туда своих детей, невзирая на любые мольбы и советуя терпеть, как посоветовал папа ивлина во. ТЕРПЕТЬ.
Тем, кому Бог даровал красивую внешность, а Байрон бесспорно относился к таковым, давали женские имена, их выбирали «сучками» для развлечения более взрослых учеников.Ясное дело, что терпение рано или поздно доходило до нетерпения.
Удовольствие ущипнуть предшествовало большей интимности. Тот, кто отказывался. получал оплеухи или пинки до тех пор, пока не уступал. Эти непристойности смягчались в дневное время более возвышенными чувствами - подношениями, стихами, которые ученики писали друг другу.Понятно, что Байрон не отставал от товарищей и даже опережал. Характер у него был такой. Бойцовско-поэтический и надменный. И даже медведя завел, чтобы гулять по оксфордам.
Среди всего этого разгула произошло нечто прекрасное, волнующее и, возможно, пугающее. Сначала это был только голос, серебряный и парящий, словно жаворонок, голос пятнадцатилетнего мальчика. поющего в хоре часовни в Тринити. Потом лицо, увиденное при свете свечей, - точеное, прекрасное. Джон Эдлстон, на два года моложе Байрона, сирота из простолюдинов, стал тем, к кому Байрон испытывал самую сильную и чистую страсть - их соединила мистическая нить.А между тем... законодательство не дремало...
Вскоре он понял, что Эдлстон был той любовью, без которой он не может существовать, но с которой жить он тоже не может, так как подозреваемых в содомском грехе сажали в тюрьму; это преступление каралось повешением.Во всей этой фантасмагории поражает градус цинизма. Сначала мы загоняем мальков в тесное неотапливаемое помещение, устраиваем им узаконенную дедовщину, а потом, блин, вешаем за содомский грех. Короче, читала и думала, у нас ведь так же, наверное, было во всяких закрытых учебных заведениях. Нда, короче. Впрочем, никакое образование не помешало нашему лорду любить всех (женщин и мужчин). И любить мучить женщин, но не без взаимности. С мужчинами, видимо, было не так заковыристо. Они, наверное, не предъявляли претензий заради неистового романтизЪму в таких неимоверных количествах, ибо происхождением были попроще, и вообще.
Личная подборка книг на гугл диске
