«Ребенком меня били за непослушание. Мужики держали за руки и ноги и били кабелем или ремнем. Почти всегда при многочисленных свидетелях. Били на глазах у других детей, монахинь, посетителей монастыря, — вспоминает послушница отлученного от церкви схимонаха Сергия. — И ни разу ни один из взрослых свидетелей этой экзекуции не пожалел монастырских детей и не обратился в правоохранительные органы».
Схиигумен Сергий. Фото: РИА Новости
Неизвестно, услышали бы мы эту историю, если бы не коронавирус. Именно он прошедшей весной спровоцировал конфликт схиигумена Сергия с верхушкой Русской православной церкви. Духовный отец многих бизнесменов, чиновников и знаменитостей стал ковид-диссидентом и призвал игнорировать распоряжение властей по противодействию распространения нового вируса.
Бывший милиционер Николай Романов был осужден почти на 13 лет лишения свободы за убийство.
В колонии он читал лишь одну книгу, и на глазах у других сидельцев довольно быстро из молчаливого убийцы трансформировался в религиозного фанатика.
Позже он стал монахом, а потом и настоятелем монастыря — отцом Сергием. Церковное руководство раздражал тем, что говорил вразрез канонам и противоречил государству. Но «работодатель» обратил на о. Сергия повышенное внимание лишь в апреле 2020-го, когда он в проповеди проклял власти и лично президента Путина за закрытие храмов на время самоизоляции.
Бить нещадно
Раиса Ильина. Фото: Яромир Романов / Znak.com
20 июля 2013 года православная журналистка Раиса Ильина написала открытое обращение к министру социальной политики Свердловской области Андрею Злоказову, начальнику областного ГУВД Михаилу Бородину и главному прокурору области Сергею Охлопкову с требованием обратить внимание на деятельность отца Сергия. Ильина ссылалась на жалобы родителей, чьи дочери неожиданно уходили в монастырь, едва достигнув совершеннолетия.
…Были случаи объявления исчезнувших родственников во всероссийский розыск. Людей находили в измененном психологическом, крайне агрессивном состоянии. Манипуляция сознанием до потери самого сознания — видимо, единственный инструмент «воспитания» у отца Сергия.
…Романовым практикуется такой вид наказания: непослушных детей и подростков вывозят в т.н. тайгу,за 40 км по воде от села Новосёлово, на месяц-другой под начало воспитателя, у которого есть «благословение» Романова — бить детей нещадно.
С момента публичного заявления об избиении детей на территории Среднеуральского женского монастыря прошло 7 лет, прежде чем Следственный комитет обратил внимание на происходящее за тщательно охраняемым шлагбаумом. Официально основанием для проведения доследственной проверки, а потом и возбуждения уголовного дела стали журналистские публикации, вышедшие за пределы региона. Семь бывших воспитанников «школы» отца Сергия согласились дать показания следователю СК.
— Следственными органами возбуждено уголовное дело по факту истязания детей на территории Среднеуральского женского монастыря и ненадлежащего исполнения своих обязанностей должностными лицами органов системы профилактики, по признакам преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 117 УК РФ (истязание) и ч. 1 ст. 293 УК РФ (халатность), — сообщил Александр Шульга, старший помощник руководителя областного управления СК. — По предварительным данным следствия, в период с 2004 по 2019 годы неустановленные на данный момент лица, находясь на территории Среднеуральского женского монастыря в честь иконы Божией Матери «Спорительница хлебов», причиняли физические и психические страдания путем систематического нанесения побоев и совершения иных насильственных действий семерым детям.
Преступное молчание
Антон Крыжановский. Фото из личного архива
— Я жил в монастыре десять лет назад, но до сих пор помню, как отец Сергий постоянно унижал и обзывал меня и других детей, — рассказал «Новой» Антон Крыжановский. — Мы рассказали о своем детстве не для того, чтобы кто-то жалел или ужасался. Нам важно, чтобы это не повторялось с другими. На территории монастыря живут дети, которые по сей день испытывают на себе психологическое и физическое насилие.
Антон — интерсекс. И это не сексуальная ориентация, а физиология, обусловленная нетипичным сочетанием хромосом и белков в ДНК. Он родился и воспитывался как девочка Анастасия, но в 13 лет половое созревание пошло по мужскому типу.
Родные отказались воспринимать ребенка как мальчика и сдали его в православный приют, где физиологическую особенность ребенка объяснили вмешательством бесов.
Отец Сергий посчитал, что эту «бесноватость» можно излечить молитвой и послушанием.
Антон в монастыре познакомился с Сережей Щ. Трехлетнего мальчика привезли из Березовского детдома в 2005 году, Романов оформил опеку на имя одной из монахинь. До совершеннолетия Сережа прожил в монастыре, практически не общаясь с внешним миром. Отец Сергий постоянно внушал ему: «Уйдешь в мир — погибнешь». Из монастыря Сережу по достижении юношеского возраста перевели в Верхотурье. Возможно, он жил бы там и по сей день, если бы однажды монахини не попросили его подписать доверенность. Мол, документов у него нет, а им нужно как-то разобраться с его квартирой и деньгами на счету. И Сережа словно очнулся, нашел способ связаться с Антоном и попросил о помощи.
— Когда я забирал Сережу из монастыря, опека преследовала нас по пятам, его буквально отбирали, — вспоминает Крыжановский. — Несмотря на уверения, что его сейчас куда-то поселят и все проблемы решат, действовали они, мягко говоря, ущербно. На все их предложения у меня возникал лишь один вопрос: а где вы были раньше? Вы же прекрасно понимали, что
у человека нет паспорта, нет образования, нет возможности получить медицинскую помощь… Он просто вышел полным нулем оттуда. В монастыре у ребенка отбирают все.
Кого люблю, того и наказую
«Меч покаяния» у храма на территории Среднеуральского женского монастыря. Фото: сообщество паломников монастыря / Вконтакте
— В детстве за провинности меня, как и многих других, пороли кабелем, пороли ремнем, — рассказывает Алена (имя изменено. — И. Д. ), прожившая в монастыре несколько лет. — При детях, взрослых, при гостях монастыря. Мужики, бывшие уголовники, держали меня за руки и за ноги, а один бил. Сажали в затвор (закрытое помещение примерно два на три метра. — И. Д. ). Мы не пытались жаловаться, нам внушили, что это норма.
Детям объясняли, что так отец Сергий являет свою любовь к ним. Цитировали Библию: «Кого люблю, того и наказую». А дети верили, что он действительно их любит. После избиений и брани отец Сергий мог обнять и поцеловать жертву. А что еще нужно плачущему ребенку?
— Я была худеньким подростком, похожим на мальчишку. Слава богу, не привлекала внимание мужчин, — вспоминает Алена. — Но я знаю, что у других девочек с этим были трудности. Многочисленные мужчины на территории женского монастыря проявляли к ним недвусмысленный интерес.
По словам бывших воспитанников, посетители монастыря — очень разные люди. Среди них много военных, высокопоставленных чиновников, бизнесменов… Все они дают большие деньги монастырю именно на детей.
— Это же очень доходная вывеска: у меня тут дети-сироты, я о них забочусь, — говорят бывшие воспитанники обители. — И некоторые действительно из чистых побуждений жертвуют на монастырь. Получатся, отец Сергий тратит какую-то часть благотворительных денег на нас, а потом этими же деньгами нас попрекает.
Уголовное прошлое опального монаха, как считают выпускники православной школы, отразилось и на монастыре, где процветает доносительство. Но особый пунктик — тема секса. Детям и взрослым внушают, что отношения между мужчиной и женщиной — это грязь.
— Романов обожал исповедовать семейных людей, выпытывая у них детали интимной жизни, — рассказывают вчерашние дети. — И все это при нас. Мог спросить про девственность, про сексуальные фантазии, про виды секса. И, естественно, унизить за это.
Алена уверена, что Николай Романов — не сумасшедший, а властолюбец, жаждущий всеобщего обожания. Скандалами, криками и унижениями он ломает достоинство любого человека. Отчаявшиеся женщины, пострадавшие от домашнего насилия, — идеальные кандидаты на роль послушниц. Легко ломать и детей, особенно брошенных родителями. Так и сошлись звезды: человек с жаждой власти встретил людей, ждущих чуда и сильного лидера, который бы все решения принимал за них. В Среднеуральском монастыре царил настоящий культ личности.
Келья схиигумена Сергия. Фото: Иван Жилин / «Новая газета»
Жизнь в системе
Мария (имя изменено. — И. Д. ) много лет пытается забыть свою жизнь в монастыре. Вопреки внушению, что единственный достойный путь в жизни девушки — служение, смогла создать семью. Она до сих пор считает обитель опасным и страшным местом.
— У меня внутри уже все перегорело, — признается Мария, — но когда я понимаю, что в жизни сегодняшних детей происходит то же самое, что происходило со мной, мне страшно. Я считаю, что справедливое судебное разбирательство фактов насилия над детьми в монастыре должно быть, и ответчиком должен выступать Романов. Прежде всего, потому что только так можно заставить изменить систему монастырских приютов, во многих из которых негласно считается, что бить детей — это нормально.
Как считает Мария, в этих местах и малыши, и подростки живут как маленькие монахи. Они постятся, молятся, много работают, соблюдают все запреты. Те, кто в силу возраста и темперамента не может быть столь дисциплинированным, страдают от наказаний и побоев.
Почему на территории женского монастыря живут мужчины, Мария не понимает.
Как человек, хорошо разбирающийся в религиозных правилах, она уверена, что смешанное проживание в этой системе запрещено. Не должно там быть и детей. Если при монастыре есть приют, он должен находиться на отдельной территории. Все воспитанники монастыря, которые дали показания следователям или по каким-то причинам отказались говорить о прошлом, все равно сошлись в одном — детям в монастыре не место. Ни один из них не заявил, что был счастлив, вырастая в монастыре.
— Я осталась верующим человеком, хотя это сложно, — признается Мария. — Пришлось пройти через адаптацию после того, как мне внушали, что мой главный грех — нежелание идти в монастырь. Ты всю свою жизнь строишь вокруг чувства вины, пытаясь себя сломать. После этого очень сложно восстанавливаться.
По словам бывшей послушницы, никогда никакие проверки инспекции по делам несовершеннолетних (ПДН) и опеки не выявляли нарушений в монастырском приюте. Подобные дела сродни домашнему насилию, их очень сложно доказывать.
— Церковь никогда не будет расследовать что-то внутри себя, — уверена Мария. — Нам повезло, что случился скандал с коронавирусом. Понимаете, сюда ездили многие чиновники, сотрудники опеки, полицейские. Как-то в соцсети «ВК» инспектор ПДН (Елена Николенко. — И. Д. ) из Среднеуральска разметила на своей странице видеообращение, где сказала, что ее дочь в этом монастыре заканчивала школу. Соответственно, никаких жалоб не было. Она-то думала, что так защищает монастырь, но при этом сама показала, какой огромный здесь конфликт интересов.
Органы опеки спокойно отдавали в монастырь детей, не обращая внимания на нарушения.
Фото: РИА Новости
— Опека — это семейная форма устройства, — объясняет Мария. — Ребенка отдают в семью, и это отображается в статистике. А фактически он оказывается в православном детском доме. Он не живет со своим опекуном, он даже может имени его не знать. Они пересекаются только в моменты, когда нужно какому-то официальному лицу продемонстрировать их «связь». Ребенок живет в системе, а не в семье. Это ломает, прежде всего, саму суть опеки.
На территории монастыря много детей, которые жили и живут здесь по заявлению родителей.
Например, мама приезжает, пишет на простом листочке заявление об устройстве ребенка в интернат, и все. Она оставляет его там и может не забирать домой годами, и даже не навещать.
Ребенок проживает здесь без законного представителя. Почему на это никогда не обращали внимания власти?
— Романов не заинтересован в деньгах, он заинтересован во влиянии, — уверена Мария. — Наверное, поэтому он так легко деньги и раздает. Он говорил, что кому-то из детей квартиру купил. Ну, как купил?.. Переписали квартиру одной монахини на выпускника монастыря. Кому-то деньги давали на обучение, кому-то — на съем жилья. Он любит щедрые жесты. Я думаю, что здесь больше фанатизма, чем корысти, он действительно думает, что спасает детей. Впрочем, косвенно можно говорить, что это рассчитано на привлечение благотворителей. Вывести хор девочек в белоснежных платочках — это умиляет сердца и раскрывает кошельки.
«Ветер свободы вскружил голову»
Охрана на въезде в ворота Среднеуральского женского монастыря. Фото: сообщество паломников монастыря / Вконтакте
Узнав об обвинениях в адрес православного приюта и методах воспитания там, опальный схимонах Сергий традиционно ответил проповедью и мобилизацией сторонников. Бывших воспитанников обители, заявивших о побоях и истязаниях, духовный отец назвал наркоманами. Он также продемонстрировал счастливых детей, заявив, что тысячи матерей хотят отдать своих чад в его школу.
— Это какие-то глупости. Пусть это останется на их совести. Им [жертвам насилия] просто нужно опорочить отца Сергия, вот они это и сделали. А в монастыре благодать, порядок, там хорошо, — рассказал журналистам «КП-Екатеринбург» Дмитрий Соколов из «Уральских пельменей».
Монахини из монастыря в честь иконы Богородицы «Спорительница хлебов» выложили в соцсети письмо, обличающее бывших воспитанников, которым «ветер свободы вскружил голову».
ЦИТАТАИз письма монахини в защиту схимонаха Сергия«Приходят за помощью мамочки с их детками, оказавшиеся в трудных жизненных ситуациях, — пишет одна из монахинь. — Это могут быть дети из неблагополучных семей, а также дети, оставшиеся без попечения родителей… Многие из воспитанников монастыря выросли и ушли в мир, но среди них находятся те, которые начинают клеветать на монастырь… Как бывший сотрудник министерства социальной защиты Свердловской области (монахиня Мария Широкова) сознаю, какую помощь оказывает отец Сергий государству своим служением ближнему. Люди со своей болью и жизненными проблемами идут в нашу обитель, так как государственные структуры часто не могут предоставить альтернативных решений в помощи им и их семьям… В этой мнимой борьбе за справедливость, пренебрегая заповедями Христовыми, участвуют единицы из бывших воспитанников монастыря… Те, кто не усвоил духовных ценностей и оказался неспособными к самостоятельной жизни по христианским заповедям. Чаще всего именно они своим поведением противопоставляли себя общим требованиям проживания в монастыре».
Фрагмент расписания служб в монастыре. Октябрь 2020 года. Фото: сообщество паломников монастыря / Вконтакте
— Травля, организованная против детей в монастыре, это какой-то сюрреализм, — сказал «Новой газете» Всеволод Могучев, представитель Романова. — Например, летом в монастыре умерла девочка с четвертой стадией рака. От нее отказалось государство, а отец Сергий взял на себя все расходы, позволил ее родителям жить здесь вместе с ребенком. Смерть девочки стала использоваться как предлог для чиновников, общественников и журналистов, чтобы организовать травлю против отца Сергия. Это наступление фашистов на монастырь. Дети от такого внимания уже находятся в шоковом состоянии.
«Следователи пристают к ним с вопросами: били ли тебя, снимали ли с тебя трусики, лезли ли к тебе в кроватку? От этих разговоров дети замыкаются, становятся необщительными. Наш самый маленький воспитанник после такого «внимания» стал писаться».
В монастыре отвергают все обвинения бывших воспитанников. Как утверждает Всеволод Могучев, правоохранители несколько раз приходили в монастырь по подобным заявлениям, и никогда ничего не подтверждалось. Детей в монастырской школе воспитывают педагоги с образованием. Системы наказаний нет, так как единственный используемый здесь метод работы с детьми — это терпение.
Среднеуральский женский монастырь. Фото: сообщество паломников монастыря / Вконтакте
Телефон не ведет к храму
Христина Самушкина росла в семье без мамы. Папа почти все время был на работе, потому воспитывала ее бабушка. Родственники искали, куда пристроить девочку на лето, и им порекомендовали детский православный лагерь на территории строящегося монастыря в Среднеуральске. Семилетняя Христина провела лето на женском подворье, а когда вернулась домой, бабушка очень скоро умерла.
У отца сложилась безвыходная ситуация. Когда Христине было пять лет, ее изнасиловал сосед, его осудили и отправили в колонию. Отец насильника не смог с этим смириться и стал преследовать девочку, постоянно пугая и угрожая ее жизни.
— Я сменила много садиков, потому что этот человек приходил в группу и угрожал мне там ножом, — вспоминает Христина. — Пока бабушка была жива, с этими угрозами было проще справляться. Но потом стало совсем трудно. Я шла из школы, остановилась возле ларька, и вдруг кто-то сзади дернул меня за помпон. Я обернулась и снова увидела направленный на меня нож. Закричала и побежала изо всех сил. Спряталась в каком-то подъезде, забилась там в угол… Спасли меня чужие люди. Но этот случай заставил моего отца как-то решить вопрос с моей безопасностью. На работе его поставили перед выбором: или работай, или дочерью занимайся.
Папа отдал Христину в монастырь. Говорил, что на неделю, пока все вопросы утрясет, но семь дней превратились в семь лет. Он часто навещал дочь, и его приезда ждала не только она.
— Моего папу очень любили другие дети, — улыбается наша собеседница. — Они писали записочки со своими желаниями, отдавали ему, а он в следующий приезд привозил, что они попросили.
Сначала в монастыре было хорошо. Христина всегда любила природу, поэтому здесь было чудесно: дети ходили в лес за грибами и ягодами, на скотном дворе ухаживали за козочками, играли с собачками. Но пришел момент, когда за малейшую провинность стали наказывать.
В трапезной на территории монастыря во время праздника. Фот: сообщество паломников монастыря / Вконтакте
— Монахини били ремнем, но я думала, что это нормально, я же провинилась, — говорит девушка. — А потом Романов стал заставлять мужчин бить нас. Я помню, как он вызвал меня в храм, я подошла, рядом стояла матушка Варвара. Он начал на меня ругаться, я стащила конфеты или апельсин. В наказание отправил к иконе делать поклоны. После этого я вернулась к нему, а он вызвал из толпы послушника Алексея и приказал избить меня. Мы ушли в другое помещение. Алексей поставил меня лицом к двери, а игуменья взяла за руку, чтобы поддержать. Алексей бил меня ремнем, а Варвара жалела. Мне кажется, ей действительно иногда было нас жаль, но перечить Романову она не смела.
— Нас били чаще всего при свидетелях, — продолжает бывшая послушница. — Хорошо помню, как меня привезли из больницы, я пошла в храм Спорительница хлебов, а навстречу мне как раз шла монахиня. «Ох, как тебе повезло, там сейчас в храме такое происходит, все летают на люлях!» — задорно сообщила она. Я подошла к крыльцу, когда начали выходить плачущие и согнувшиеся от побоев девочки. Они мне потом рассказывали, что перед тем, как их начали бить, Романов сделал объявление, чтобы каждого посетителя проверили на наличие телефонов и камер и тех, у кого они есть, вывели из храма.
Нам внушали, что побои нужны для большего послушания. Одна из девочек, избитых в тот день в храме, получила вообще ни за что. Она просто стояла рядом, когда провинившихся готовили к экзекуции. Ее просто подтолкнули в эту группу со словами: «Тебе тоже полезно». Мне кажется, что у сестер в монастыре с годами происходит какая-то личностная деформация, им даже интересно наблюдать за страданиями других. Чтобы выплеснуть накопившуюся агрессию, они даже наговаривали Романову на нас.
«Но если вдруг кто-то несмело пытался сказать, что он ни в чем не виноват, это порождало еще большую злость в насильниках — не смей перечить, глаза в пол!»
На территории Среднеуральского женского монастыря. Фото: сообщество паломников монастыря / Вконтакте
В монастыре Варвара и ее сестра Нина мне говорили, что ты можешь, сколько угодно жаловаться отцу, он знает, какие у нас методы воспитания, и он это одобряет. Я помню, как бегу к папе, когда он приезжает, и вроде я рада, но тут же примешивается чувство горечи: «Папа, как же так? Почему ты им позволяешь меня бить?» — но вслух я ничего не говорю.
В этом монастыре всегда было много мужчин. Я помню, что в 2005 году мы с соседкой по келье ходили в гости к послушнику Константину, у него в комнате жили два хомяка. Они были чудесные, мы их любили кормить, гладить. А Константин в это время едва заметно поглаживал нас и напряженно дышал в шею. Я старалась отодвинуться от него подальше. Через какое-то время моя 12-летняя соседка пропала. Ее избили и закрыли в затвор, как мне объяснили, она совратила Константина.
Куда потом из монастыря исчез этот 30-летний педофил, я даже не знаю. Может, Романов спокойно выпустил его в мир?
Христина Самушкина. Фото из личного архива
В 2009-м Христину изгнали из монастыря за то, что попав в больницу, она переоделась в бриджи и футболку, которые ей одолжила соседка по палате — у послушницы не было сменной одежды. Увидев в больничных стенах ребенка в брючках, монахини рассердились. После выписки Христину ждала порка, стояние на горохе (при этом монахиня давила на девочку, что бы ей было больнее стоять), сто поклонов и изгнание.
Вернувшись к папе, она обнаружила, что совершенно не приспособлена к жизни вне стен обители. Она не могла даже перейти дорогу, все время крестила дорожное полотно и проезжающие автомобили, думая, что так их остановит. Папа, увидев это в окно квартиры, выскочил на улицу, чтобы помочь дочери…
Позже отец попросил принять дочь обратно. Ее взяли, но «счастье» длилась недолго: Христину изгнали через год за то, что она оттолкнула руку пытавшей ударить ее монахини.
— В 2010 году я убирала у отца на антресоли и выпал конверт, — вспоминает Христина. — На нем был написан адрес в другом городе и фамилия незнакомой мне женщины. Но ее звали Ирина! Так же, как звали мою маму в свидетельстве о рождении. Я заволновалась, а вдруг это она? Потом села и написала ей большое письмо, где, как и любой ребенок, добросовестно рассказала, как я жила все эти 10 лет с рождения. А потом мама мне позвонила в канун моего дня рождения…
Получив письмо дочери, Ирина озаботилась ее обучением, чтобы Христина могла получить аттестат о среднем образовании. А еще мама отправила обращение Павлу Астахову (в те годы детскому омбудсмену), где подробно изложила факты насилия из биографии своей дочери в период проживания в монастыре.
Астахов письмо получил. И даже как-то вяло отреагировал. А что произошло потом? НИЧЕГО.
Примерно так же на обращения родителей все эти годы реагирует и нынешний детский омбудсмен по Свердловской области — Игорь Мороков. В многочисленных материалах журналистам он рассказывает примерно одно и то же: да, в монастыре был, и не раз, ничего подозрительного не заметил…
— Через десять лет после изгнания из монастыря я записала видео, где рассказала об издевательствах над детьми, — говорит Самушкина. — Прикрываясь никами, преданная Романову свора начала меня оскорблять и угрожать расправой. Позже у меня случился нервный срыв, и я удалила видео. Почему я решилась рассказать о насилии? Я увидела апрельскую проповедь Романова, где он призывал людей не верить в коронавирус. В этот момент внутри меня произошел взрыв. В монастыре я чуть не умерла от пневмонии, потому что Романов не благословлял поездку к врачу. Меня увезли на скорой, когда я уже потеряла сознание от жара. В этих стенах умерла моя духовная мать Татьяна от лейкемии. Если бы он не отрицал лечение, она могла бы еще жить. Я поняла, что многие, услышав эту проповедь, поверят ему, и смертей от коронавируса будет больше, потому и заговорила…
***
Сегодня сложно прогнозировать перспективы уголовного дела по факту истязания детей на территории монастыря. Бывшие воспитанники, заявившие о насилии, все как один рассказывают о давлении со стороны представителей Среднеуральского монастыря. Их уговаривают забрать заявления из Следственного комитета. Некоторых откровенно преследуют, заставляя скрываться, переезжая с места на место. Не многие выдерживают этот пресс, понимая, что никто не может их защитить. Хуже всего приходится тем, чьи родители остались на территории монастыря, их жизнь в опасности.
