Амстердам. Наши дни. Скворцов, бизнесмен, связанный с властью, приезжает проведать свою жену Ларису и сына Виктора. Витя активно включился в студенческую акционную жизнь Европы и приехал на гей-парад в качестве борца за человеческие права. С ним приезжает и его хороший друг, недавно расставшийся со своим молодым человеком. Скворцов, человек казачьих кровей, гордящийся своими консервативными взглядами, приходит в ужас. Он решает, что его сын Витя не просто активист. Помимо прочего, это может сказаться и на положении Скворцова, ведь от него требуют, чтобы он привёз всю свою семью на день города… Пьеса полна замечательных коллизий, отсылок к самым актуальным российским и европейским реалиям. В ней поднимается важный вопрос: что важнее в человеке, его поступки или его образ?
И рецензия на постановку пьесы в театре «Современник»…
Сам по себе спектакль «Амстердам», как и пьеса Александра Галина, по которой он поставлен, — немного «кричащий», чрезмерно яркий, кичливый и порой даже раздражающий, как и темы, которые он затрагивает. Толерантность — как с ней быть и быть ли с ней в принципе, вот каким вопросом задается «Современник» и бросает на амбразуру своего главного медийного персонажа — Михаила Ефремова. Проблема «отцов и детей» в этой постановке осовременена до предела и доведена до белого каления, как и персонаж Ефремова, Коля Скворцов.фото: Сергей ПетровТипичный новый русский из тех самых, лохматых 90-х, что немаловажно — казак, имеющий деньги и умеющий их тратить, приезжает навестить семью в выходные, которая, как водится у нуворишей, давно уже живет за границей. Сын учится, мама «шопится». Само место их обитания, естественно, Лондон, но пересечься всей семье удобнее в Амстердаме, куда сын нашего олигарха летит на местный гей-парад вместе с «довольно странным» другом. Мама папе об истинной причине поездки сына не говорит, чтобы не напугать, ибо, как говорится, «сама боится» - поэтому на отца вся возможная боль и радость толерантности обрушивается как лавина.фото: Сергей ПетровАбсолютно пьяным и в трусах на босу ногу быть на сцене Ефремову не привыкать: «Анархия» с его участием в «Современнике» идет давно и с успехом и уже приучила нас к тому, как органично артист может быть «почти животным». В «Амстердаме» в этом плане - ничего нового, разве что купола, набитые на спине, намекают на чрезвычайно сложное прошлое героя и дают понять, что хотя бы в вере его порядок воцарился. Колина жена Лариса (Алена Бабенко), бывшая провинциальная актриса, замашек не бросила, но элитную жизнь возлюбила, поэтому руки заламывает по-прежнему трагически, но место свое помнит - и с мужем не спорит. Семья, казалось бы, идеальная. Но знаете же историю про «не без урода»? «Урод» появляется откуда не ждали — в образе сына. Виктор (Шамиль Хаматов) вдруг выбивает у отца-казака почву из под ног, приведя в дом (на самом деле в гостиницу) не то чьего-то сына, не то дочь — в общем то, что отцу с его-то жизненными ориентирами лучше и не видеть бы вовсе. Но — приходится.фото: Сергей ПетровДолорес Смородина (Евгений Павлов) - наполовину мексиканец, а по маме - русский, взявший её фамилию и прекрасно владеющий родным её языком. Он - полная противоположность Скворцова: во-первых, трезв, во-вторых, с иголочки одет, в-третьих, вопреки личной драме (только что расстался со своим благоверным) - улыбчив, любезен и открыт новому. Несмотря на то, что Павлов не сразу был утвержден на роль Смородины, он, бесспорно, главная находка спектакля. Пластичный, легкий, с обезоруживающей улыбкой — с таким и воевать-то сложно. Это в итоге и подкупает Скворцова, который машет шашкой, машет, а никакого сопротивления не встречает, только учтивость и желание помочь. Удружить. Впрочем, это все же, скорее, пугает Скворцова, чем привлекает. Как и «проходящий» лейтмотивом через весь спектакль гей-парад под окнами гостиницы героев, манящий свободой, открытостью и какими-то непонятными, невнятными для Скворцова лозунгами. Ему все хочется показать им, как это - «любить», поэтому несколько раз он пытается вытащить жену на балкон и продемонстрировать «дровосекам» всю прелесть традиционной ориентации. И, возможно, в эти моменты он больше что-то доказывает себе, нежели им.фото: Сергей ПетровВсе как будто бы заканчивается хорошо: выясняется, что сын — всё же не «урод», а свой, казак, отца не подвел, даже уже почти сделал дедом, и в семье воцаряется мир и покой. К тому же и на личном фронте Долорес все налаживается, и как будто бы тоже хэппи-энд. Вроде бы и смешно было, и грустно, и актерские работы (как минимум пара) — отличные, но послевкусие от постановки довольно странное. Потому что и шутки натянутые, и актерские работы не спасают текст, который умер еще где-то в тех самых девяностых, откуда родом герой. Отчего-то кажется, что «Современник» мог бы быть чуть «современнее» в разговорах о новом витке битвы «отцов и детей», чуть менее «скрепным» и чуть более раскрепощенным. Но, скорее, это вопрос к режиссеру Сергею Газарову. А вот к сценографу и художнице по костюмам Алле Коженковой — вопросов нет вообще. Ярко, стильно и очень к месту. Будь в этом антураже другой текст — вышло бы даже хорошо.Евгения Нагапетян
