Гаррарду Конли было девятнадцать, когда по настоянию родителей ему пришлось пройти основанную на библейском учении конверсионную терапию, которая обещала «исцелить» его сексуальную ориентацию. Будучи сыном баптистского священника из глубинки Арканзаса, славящегося своими консервативными взглядами, Гаррард был вынужден преодолеть огромный путь, чтобы обрести себя. В 2018 году по его мемуарам вышел художественный фильм «Стертая личность» с Николь Кидман, Расселом Кроу и Лукасом Хеджесом в главных ролях.
И рецензия Константина Кропоткина от 14 октября 2018 года:
Вот еще одна важная книга, которую вряд ли когда-либо переведут на русский: «Boy Erased/Исчезнувший мальчик» Гаррарда Конли - рассказ о курсах «дегомосексуализации» 19-летнего парня в специальном лагере в «библейском поясе» Америки. Излечиться от греховных мыслей о мужчинах он захотел сам, а его родители-баптисты были только «за». Дело было в 2004 году, в религиозном лагере «Love in Action» (LIA). Личность там пытались откорректировать за двенадцать шагов, - с помощью групповой терапии, молитв, строгой дисциплины и сурового дресс-кода: бриться каждый день, стрижка короткая, никакой облегающей одежды. Регламентировались и прикосновения, - никаких объятий, а только рукопожатия и братские похлопывания. Никакой музыки, - будет отвлекать (и лучше отказаться от Бетховена и Баха, - они слишком светские). В свободное время избегать торговых центров (соблазны), а также нерелигиозных книжных магазинов (соблазны и там). От гомосексуализма избавляли и поисками источника нравственного падения, - участники рисовали генеалогическое древо семьи, пытаясь понять, какой из предков мог довести их до нынешней греховности.Сам автор, - улыбчивый красавец Гаррард Конли – настаивает, что это «мемуары», то есть документальный роман, однако сам же себе противоречит, уже в самом начале оговариваясь, что изменил то и это, чтобы не навредить прототипам.«Boy Erased» - проза пара-документальная, написанная человеком, привыкшим писать лонгриды (Конли зарабатывал деньги журналистикой), то есть и созданная для потребления теми, кто привык читать длинные журнальные статьи. Это не вполне литература, пусть автор и не скрывает своих литературных амбиций, - сейчас, на волне успеха своей дебютной книги, он пишет стопроцентный фикшн, это будет исторический роман, своего рода напоминание о тех книгах, которые и вывели его на писательскую стезю, например, о романе «Алая буква» Готорна, с главной героиней которого, жертвой общественного остракизма, он себя отчасти отождествляет.Параллельный мир современного фундаменталиста кажется, конечно, частью тоталитарной дистопии – в диапазоне от Замятина до Оруэлла, но на деле таковой не является. Интересен роман не собранием ужасов, на которые можно пойти ради того, чтобы быть «как все». Эти ужасы не так ужасны, стоит выиграть небольшую дистанцию. Роман хорош тем, что так не любят в литературе критики – а именно конформизмом. Герой книги хочет излечиться от гомосексуализма. Он хочет найти общий язык со своими родителями и рисует их в выражениях, скорей, комплиментарных. Он взывает к пониманию своей готовностью понять, - очень важный, как мне кажется, месседж. Желание сгладить углы, выровнять тропы сказывается на качестве текста, - в нем очевидно желание проговорить важное, никого не задев, то есть нет и драмы, рвущей плоть жизни - всего того, что вызывает читательское исступление, страсть сочувствия.Книга, тем не менее, больше себя самой, - она ценна историей, всеми этими говорящими деталями, которые помогают стороннему сконструировать мир религиозного ортодокса, представить, а следом и почувствовать душевные корчи человека, который считает гомосексуальность заблуждением и, потерянным, блуждает в потемках сам.Вообразите себе юношу, который боится, что ему захочется секса с собакой, потому что умные люди сказали, что гомосексуализм – равно зоофилия.Вообразите себе мужчину, который полагает, что гомосексуализм лечится длиной волос – страсть к мужчинам у мужчин якобы начинается, если волосы на висках длиннее верхней кромки ушей.Там всех жаль, - и тех кто «лечит» и тех, кто лечением калечится. Герой понял, что «исчезает» - выход из гомосексуальности это все-таки несуществование, он делает важный для себя выбор, и потому текст этот проходит так же по разряду «роман воспитания». Опыта «дегомосексуализациии» можно было бы избежать, но тем и ценен этот опыт, что он сделал его взрослее. Мальчик и впрямь «исчез» - появился мужчина.А рядом переродился другой мужчина: Джон Смид, которого подробно описывает Конли, в прошлом десятилетии прославился тем, что ушел из числа руководителей LIA, перед всеми повинился, сказав, что не знает ни одного из своих клиентов, которые сумели бы избавиться от «пагубного» влечения. Четыре года назад Смид вступил в однополый брак, чем вновь вызвал шум, который, как я понимаю, и породил «Boy Erased».Книга хорошо продается на Западе, а дальше будет еще лучше, - в ноябре выходит экранизация романа с Николь Кидман и Расселом Кроу в роли страдающих родителей. Главного героя играет Лукас Хеджес. Он уже был мальчиком-геем в фильме «Леди-Берд», а по качеству обаяния похож на Никиту Михайловского времен «Вам и не снилось». В общем, кино, скорей всего, достойно внимания.Что до автора книги, - то он сейчас состоит в однополом браке, преподает в Нью-Йорке. Судя по фейсбуку, жизнь его удалась, вполне счастлива и мама, которая тоже активно присутствует в соцсетях. С папой сложней, но и он стремится сына понять и для фильма даже встречался с Расселом Кроу.Книга и впрямь больше себя самой. Она играет по-разному в разных контекстах. Ее можно воспринимать и как историю о том, как у Америки едет крыша, и как историю, как у людей в принципе бывают устроены сумерки ума.В Германии представление «библейского пояса» Америки в этой книге стало ответом на вопрос, почему в США к власти пришел Трамп. В современной России, если бы книгу перевели, эта история могла бы сделаться учебным пособием для собственных ортодоксов: легко представляю деятелей православной церкви, которые устраивают платные курсы дегомосексуализации для отчаявшихся, алчущих конформности детей и родителей.Две недели в лагере обошлись семье Конли в 1,5 тысячи долларов.
