.jpg)
Каждому родителю хочется оказаться на месте подростка – уж он тогда бы сделал все правильно! И каждый подросток мечтает оказаться на чьем-нибудь месте, потому что не понимает, где его собственное. Но, как выясняется, жить можно только своей жизнью. И когда это получается, вырастает хороший человек – несмотря на все косяки родителей.
Для семей, где есть подростки. И для подростков, которые не понимают, чего от них хотят их родители.
И из рецензии Константина Кропоткина:Нескладный старшеклассник Тихон, вечно битый в школе, любит рисовать «девчачьи» манги, что для его отца, бывшего спортсмена — повод для подозрений: не гей ли? Желая найти «совратителя», как посоветовал интернет, отец становится источником сплетни в школе, — и вот уж одноклассники считают Тихона геем, вынуждая бойкую Арину вставать на его защиту.«Ты что, – выдавил из себя отец, – педик?– А если да, то что?! – заорал Тихон. – Убьешь меня? На улицу выгонишь? Ноги переломаешь?– Ты – голубой?! Отвечай, когда тебя спрашивают!– Да пошел ты!Тихон выскочил из квартиры, не закрыв за собой дверь.– Вернулся домой! – неслось ему вслед. – Я тебя с полицией найду, понял?! Вернулся!»Эта повесть, изданная в 2020 году, напоминает табуретку: не стул, конечно, сколочено грубовато, скрипит не без тоски, но свое прямое назначение выполняет. По крайней мере, поначалу. Жвалевский/Пастернак, авторский тандем из Беларуси, не первый год специализирующийся на книгах для подростков, предлагает подумать над вопросом и впрямь непраздным: недружелюбный к «непохожим» социум и впрямь оценивает человека не по тому, кто он есть на самом деле, а по тому, на кого похож. Насколько плодородной может быть такая почва, показывает фильм «Человек, который удивил всех» о вынужденном кроссдрессинге, где нет ни одного квир-человека, но это, безусловно, мощное квир-высказывание.Бьют не по паспорту, а по лицу. И Тихон, герой повести, испытывает все тяготы «педика» — оскорбления в классе, избиение в парке, принуждение к «конверсионной терапии». Написано языком тусклым, серым, — табуреточным, сильно напоминая ремесленные образчики советской школьной прозы, с типичными для нее тяжеловесными назиданиями. Но в героях не путаешься, сюжет скорей вьется, нежели тащится, и ценно, конечно, что Жвалевский и Пастернак действуют вполне в духе своих западных коллег, пытаясь обозначить право каждого на самость.У книги три беды. Две малые, одна большая.Во-первых, взявшись описывать гомосексуальность и отношение к ней, сочинители не потрудились ни узнать современного сленга, ни того, какой бывает эта самая варварская «терапия». Старшеклассники говорят о геях так, как говорили, наверное, лет двадцать-тридцать тому назад. И тут уместно вспомнить квир-прозу Микиты Франко, который не имитирует речь подростка, а говорит с ним на равных.Проблема вторая, — сочиненные подростки живут в мире, который куда лучше реального: к их услугам не только сомнительные знахари, но и профессиональные психологи, они могут рассчитывать на понимание родительское и учительское, а жестокость по отношению к геям выглядит не системным сбоем, а случайностью, устранимым недоразумением. Иллюзия, возможно, приятная, но ставка на нее лишает авторов возможности обозначить проблему в должной мере (а значит и должным образом ее решить).И наконец самая большая беда этого мини-романа, — не надо пытаться конструировать стул, имея материалов и умения только на табуретку. Стигма гомосексуальности, дежурно описанная, быстро авторам надоедает, они начинают накидывать петли сюжета авантюрного, — шантаж матери Арины, явление заграничного дедушки, визит японцев, разглядевших в Тихоне талант. Не развив толком мысль первую, Жвалевский и Пастернак хватают едва ли не наобум и пятое, и десятое, в итоге разбивая свою более-менее прочную литературную мебель до щепы неудовлетворительного фанфика.
