Ма́ргарет Мид (англ. Margaret Mead; 16 декабря 1901, Филадельфия — 15 ноября 1978, Нью-Йорк) — американский антрополог, представительница этнопсихологической школы. Получила всемирную известность благодаря исследованиям по социализации детей и подростков в Полинезии.
Основательница Института сравнительной культурологии, член Национальной академии наук США (1975).
Личная жизнь
Несмотря на несколько замужеств, широко известен многолетний роман Мид с другой знаменитой исследовательницей, Рут Бенедикт, который прервался только со смертью последней в 1948 году. Отношения двух женщин подтверждены эмоциональной перепиской, собранной в книге To Cherish the Life of the World: The Selected Letters of Margaret Mead. Маргарет Мид называла Бенедикт своей единственной возлюбленной. В одном из писем она пишет: «Дорогая, ты никогда не познаешь, какой бесценный и незаслуженный дар ты мне передала, одарив своей любовью, ни единого дюйма которой я никогда не отвергну. Я люблю тебя, моя красавица».
Маргарет Мид была замужем трижды. Первый её муж был студентом-теологом, двое других подобно ей занимались антропологией. Наиболее долго с 1936 по 1950 год продлился брак с ученым-антропологом Грегори Бэйтсоном. От этого брака у Мид родилась дочь (педиатром Мид был Бенджамин Спок). Последние годы жизни Мид поддерживала личные и профессиональные отношения со специалистом по гаитянской культуре Родой Метро; они жили в одном доме до самой смерти Мид в 1978 году. Письма, опубликованные с разрешения дочери Мид, подтверждают, что женщины состояли в романтических отношениях.
Источник
И рецензия Константина Кропоткина «Тропическая геометрия Лили Кинг».
С удовольствием прочитал «Эйфорию», вынедшую недавно на русском в издательстве «Фантом Пресс». Небольшой роман Лили Кинг, блестящий и гладкий как обкатанный морем камешек, предлагает понаблюдать за наблюдателями, — он о любовном треугольнике ученых в джунглях Новой Гвинеи в 1930-е годы.
Такова, во всяком случае, версия писательницы, вылепившей Нелл Стоун, талантливого ученого, из фактов жизни Маргарет Мид, ныне одного из столпов мировой антропологии, предвестницы сексуальной революции. В 1928 году Мид наделала шуму исследованием «Взросление на Самоа», в котором на примере островитян показала, как благотворно сексуальная свобода может сказываться на общественном устройстве: насилия меньше там, где не запрещают любить.
Читать «Эйфорию» можно как «антропологический роман», где мариводаж (ура, мне, наконец, пригодилось это жеманное слово) служит лишь жанровой уступкой в размышлениях культурологических, — в категориях современных (а в романе 1930-е) Нелл Стоун анализирует, например, «поразительную смену гендерных ролей»: в некоторых племенах сильный пол — это женщина, у нее есть и власть, и возможность для самоопределения.
«Думаю, что более всего прочего я ищу в своей работе свободу, в этих отдаленных местах, хочу найти народ, людей, которые позволяют друг другу быть такими, какими им необходимо быть».
На мой же вкус, «Эйфория» — это в первую очередь amour fou, история страсти, где экзотический антураж служит своеобразной легитимизацией сюжета мелодраматического: он любит ее, она любит его. Кого же предпочел бы любить третий?
«…- У вас три родинки, прямо под нижней губой. — Он был пьян, сильно пьян…. Он наклонился коснуться родинок, низко-низко, пока его губы не накрыли мои. Мне пришлось почти упереться ладонью ему в грудь, и он отшатнулся, вытирая губы, словно это я начал».
Трио ученых в джунглях Новой Гвинеи можно рассматривать, как три способа научного освоения мира: аналитически-отстраненный (Эндрю), метод полного погружения (Фен) и эмпатический у Нелл, сочетающий наблюдение с эмоциональным переживанием, которому автор находит больше всего добрых слов.
Лили Кинг любит свою героиню, о ней поет свою песнь, что, как известно еще из британской романной классики, часто ведет к тому, что мужские образы получаются если не бледней, то схематичней, играя роль выразителей женских желаний (Эндрю) и страхов (Фен).
В приязни к своей героине автор готова зайти так далеко, что нужна буквально малость, чтобы один из мужчин превратился в совсем уж опереточного злодея.
Лили Кинг, кажется, знает за собой эту слабость, — острые углы конструкта она не забыла задрапировать умолчаниями и сменой перспектив. Основной рассказчик — несчастливый влюбленный, но голос его перемежается выдержками из дневниковых записей Нелл.
«Эйфория» — это и впрямь хорошо отполированный камушек. Автор рассказывала, что у нее было семь редакций романа.
Одна из самых сильных, здорово сделанных сцен — та, где Нелл сообщает Эндрю о пережитом только что опыте коллективного женского оргазма. Так исследовательская пытливость становится и частью личного переживания, и родом соблазнения — Нелл великолепна как ученый потому, возможно, что как женщина мыслит себя вне табу, она и полиаморна, и омнисексуальна.
«Руки Йепе скользнули под ее тело, обхватили груди, и пальцы теребили соски, а потом руки переместились на ягодицы и с силой тискали плоть, и пальцы прижимались к анусу. Лежащие женщины уже кричали в полный голос, тела их тянулись к ласкающим рукам. Некоторые пытались дотронуться до своей промежности или перевернуться на спину, но им не позволяли этого сделать».
В этом смысле Нелл, кажется, точно воспроизводит тип исследователя, к которому принадлежала Маргарет Мид. Она трижды выходила замуж, что не мешало ей состоять в долгосрочных, — как пишут биографы, — «романтических отношениях» с коллегами-женщинами.
Нелл, если оценивать ее в категориях недавнего прошлого, была, скорей, лесбиянкой, — во всяком случае, Лили Кинг отчетливо прописывает сожаления героини в пользу выбора «традиционного», продиктованного общественными представлениями о семье. Более того, любовный треугольник, ставший ядром романа, автор усложняет напоминанием о ménage-à-trois из недавнего прошлого, где за руку и сердце Нелл воевали мужчина и женщина.
В категориях самых современных, — героиня представляет сексуальность флюидную; осталась с тем, с кем застала эйфория.
Для высказывания и впрямь исключительного у «Эйфории», пожалуй, слишком голливудский формат. У Лили Кинг отличное чутье на говорящие детали — она подбирает их с тщательностью режиссера жанрового кино: европейское платье, которое папуаска вешает на шею как шарф; пуговица на маске как эффектный финал.
Сравнение лаконичной «Эйфории» с «Людьми среди деревьев», романом-кирпичом, недавно переведенным на русский, напрашивается само собой, — и там, и там представитель культуры западной имплантирован в мир джунглей. Только Лили Кинг, в отличие от Ханьи Янагихары, страстью из брандспойта не хлещет, — и ее краткость идет жизнеподобию на пользу. По качеству эмоциональной компрессии «Эйфория» заслуживает, скорей, сравнения с «Любовником» Маргерит Дюрас, где тоже любили и прежде всего чувством предъявляли новые миры.
Я бы посмотрел такое кино.
Источник
Скачать
Личная подборка книг на гугл диске
