Тони Дювер (фр. Tony Duvert, 2 июля 1945 – август 2008) - французский писатель и философ. Работы Дювера в основном посвящены двум темам - педофилии и критике современного воспитания детей. Взгляды Тони Дювера настолько расходились с принятыми даже в самых либеральных кругах, а его презрение к обществу было настолько категорическим, что он выпал из контекста французской культуры, хотя и публиковался вместе с Беккетом, Роб-Грийе и Дюрас в знаменитом издательстве «Полночь».
Тони Дювер родился 2 июля 1945 в Вильневе ле-Руе. В детстве он был застенчивым и зажатым, но впоследствии он написал, что его сексуальная жизнь началась, когда ему было восемь лет. Когда его исключили из школы за гомосексуализм, родители отправили его к психиатру. Он убегал из дома, совершал попытки самоубийства. В 1961 Дювер присоединился к средней школе Жан-Батист Коро в Савиньи-сюр-Орже, где он был блестящим студентом, но друзей у него было немного. Закончив школу, он переехал в Париж, чтобы обучиться искусству, но вскоре предпочел посвятить себя литературе.
Дебютным произведением Дювера стал «Рецидив» (1967), напечатанный ограниченным тиражом и доступный ограниченному кругу читателей и книжных магазинов. Вскоре Дювер опубликовал еще три романа: «Высланный», «Портрет человека-ножа» (1969) и «Путешественник» (1970). Дювер достиг общественного признания в 1973 со своим новым романом «Фантастические пейзажи», который выиграл Prix Medicis. С литературным денежным призом Дювер переезжает в Марокко и пишет свой следующий роман «Журнал невинности» (1976) . Разочарованный тем, как принимает его общество, он переезжает к Тору ла Рошетт, прежде чем обосноваться в Туре. К концу 80-х годов Дювер был не в состоянии платить за аренду квартиры. Он переехал в дом своей матери в Луар и Шер, и стал отшельником. Дювер не опубликовал больше ничего, и был забыт. Тело Тони Дювера было обнаружено в его доме в августе 2008, спустя несколько недель после смерти, в состоянии разложения.
. «Когда Джонатан умер» ЛП.
Перевод ©aimenf 2021
На французском книга вышла в 1978 г.
Существенно по стилю отличается от книг «Рецедив» и «Портрет человека-ножа».
Достаточно долго думал, как написать аннотацию не то что не спойлеря, а не пересказывая полностью содержание. Совсем не получается. Поэтому так:
Работы Дювера в основном посвящены двум темам - педофилии и критике современного воспитания детей.
Обе эти темы в книге есть.
«Рецедив».
Я потерял счет времени, потому что снял часы. Чем мы занимались? Да тем, чем обычно занимаются в постели. Он взял бритвенное лезвие и нарисовал у меня на животе красную звезду – пупок в центре. Осторожно лег на меня, и звезда отпечаталась на нем.
В 1967 году парижское издательство «Полночь» получило рукопись романа «Рецидив». Знаменитый редактор Жером Лендон решил опубликовать сочинение двадцатидвухлетнего автора, «прозу Жана Жене, переписанную Аленом Роб-Грийе». В своей первой книге Тони Дювер приступает к созданию диковинной сексуальной утопии, пейзаж которой развернется в его радикальных романах 70-х годов.
«Портрет человека-ножа».
Тони Дювер разрушает романтическое представление о времени. Настоящее и будущее в его рассказе сливаются, вчерашнее и сегодняшнее существуют одновременно, свидетельствуя об ужасе старения, распада и смерти. «Портрет человека-ножа» восходит к строке Анри Мишо о человеке, который смотрит на нож, становящийся им самим. В этом мире безвременья этическое «зло» (убийство, изнасилование, гомосексуальность) становится мифом, литургией, скрывающей разложение и гибель.
Скачать 
«Вычурный пейзаж».
Предупреждение – жесткая контркультура… Вся книга одно предложение, без знаков препинания.
Детский дом или подпольный бордель для садистов? Невинные игры или ритуалы ужасающих пыток? Несколько реальностей накладываются, пересекаются, вступают в химическую реакцию, взрывая синтаксис, аннигилируя здравый смысл.
«Вычурный пейзаж» породил один из самых громких скандалов во французской литературе, когда при поддержке Ролана Барта получил премию Медичи. «Гомосексуальные сцены и насилие вызовут законное возмущение, но, пропустив эти страницы, вы найдете и несколько строк, способных заинтересовать порядочного человека», – предупреждал читателей Тони Дювер.
они набирали детей по одному жена директора вербовала в деревне а он в городе она заходила в каждую портовую хибару и в каждую захолустную лачугу ощупывала щеки икры осматривала зубы проверяла зады оценивала волосы половые органы скупала правильных мальчиков по цене велосипеда хромированные крылья два тормоза звонок фонарь спереди и отражатель сзади
она выторговывала красивых детей хорошо сложенных статных прехорошенькие попки бесстыжие пиписьки пригожие лица некоторым слишком слабым или слишком тупым мальчишкам отрезали яйца пичкали их гормонами и они становились девчонками их тоже убивали
Скачать 
«Высланный»
Роман Тони Дювера был написан во Франции, охваченной молодежной революцией. И сама эта книга революционна. Дювер взорвал синтаксис и дал слово «высланным» – изгоям, которые прежде не имели права голоса. Персонажи романа – люди ночи, ищущие любви под парижскими мостами и на бульварах, мужчины, которым «слишком трудно хранить верность, если возле дома есть общественный туалет». Их голоса переплетаются, и все они рассказывают одну историю о похоти, которую невозможно утолить.
беспокойные руки твердые члены выпрямляются вонзаются брызжут семенем единственная плоть которой мы делимся жидкая и белая как фарфор тела перекручены растоптаны раздавлены вытянуты продырявлены черты лица высосаны зажаты в кулак искромсаны раскачаны как шатуны и раздрочены до такой степени что хуй распускается кровавым цветком
Скачать 
12 марта 2022 года в сети появилось это сообщение. Спасибо!
«Остров в Атлантике»
Тони Дювер считал, что дети и взрослые – два племени, объявившие друг другу войну.
Война эта идет на острове в Атлантическом океане, где мальчики от 7 до 14 лет создают секретные анархические отряды. Кто грабит виллы богатеев? Почему умерла безобидная старуха? Когда испытываешь безбрежный прилив отвращения, тоски и страха, возникает безумное, абсурдное желание воровать.
«Карнавал старичья» был отвратителен Дюверу. «Эти пришибленные, помятые, опустившиеся, полумертвые, жалкие существа примеряют маску, голос, убеждения и, несмотря на парики, вставные челюсти, светлую и стройнящую одежду, подражают свободе и свежести, которую стараются задушить и уничтожить в тех, кто помоложе».
Но юные жители Атлантического острова тоже бывают беспощадны. Слабые обречены, дикие мальчики побеждают.
На маленьком острове размером с Нальчик и численностью населения примерно как в Елабуге происходят странные убийства с еще более странными элементами ограбления: воры явно не профессионалы, а убийства и вообще похожи на случайные. Тут бы развернуть классический детектив в закрытом, отрезанном от остального мира пространстве (по именам героев вроде можно определить, какой флаг должен развиваться над администрацией острова, но на этом какие-либо связи с известной нам реальностью заканчиваются), однако Дюверу наплевать на детектив — он с самого начала преспокойно рассказывает, кто кого убил. Потому что повседневная жизнь здесь намного более странная, чем любые преступления.Собственно, если вы уже читали Дювера и, тем более, если вам понравилось, вас уже мало что удивит: автор снова и снова делает героями людей, давно ставших животными, отчаянно намекая, что это в порядке вещей. «Остров в Атлантике» — пахнущая нестираными трусами смесь «Отчаянных домохозяек» и «Господ Головлевых»; только стандартный конфликт отполированного фасада и давно зараженных плесенью внутренних помещений автору уже не интересен, и он идет дальше. По Дюверу, «ненормальность» настолько «нормальна», что и поражать тут нечем; уж если мы, условно говоря, упали в туалет с дерьмом, давайте перестанем закрывать нос руками. Поэтому он и не мелочится с героями, иронично описывая их в двух-трех унизительно неконкретных предложениях — большего они и недостойны. Лора Буатар «перестала быть счастливой», что бы это ни значило, а ее супруг «стареет», Луиза Тере и вовсе «ненавидит себя и не любит никого, кроме себя»; безнадежно исчерпывающе. Никто и не пытается выглядеть лучше, чем он есть: а перед кем красоваться?Пока родители распивают очередную бутылку, изменяют друг другу с несовершеннолетними, размышляют над тем, какое имя носить интереснее, и бьют своих детей, эти дети хвастаются сворованными из магазина и из других домов вещами, по сто раз на дню принимают ванну (сами знаете зачем) или просто сношаются друг с другом, не очень пока разбираясь в собственной ориентации. Говорить тут о конфликте отцов и детей, опять же, было бы смешно — никакого конфликта и нет. Такое общество просто не может породить кого-либо, кто захочет его поменять; дети лишь логическое продолжение своих родителей. Отрезанность от мира взращивает чувство полной безнаказанности, а бесконечное свободное время толкает на все более оригинальные извращения.Однако ни пожалеть людей, ни поругать их, ни ужаснуться ими не получается: сам автор только издевательски над ними смеется. В отношении одной из героинь, литературного обозревателя, Дювер пишет: «Но как позволить себе критику, если ты критик? Это может выйти боком, мало ли что. <…> Ну и для того, чтобы раскритиковать книгу, нужно ее хотя бы прочитать. А некогда». Вот примерно с такой иронией и уничтожающим недоверием автор относится ко всем. Кроме, пожалуй, детей: их пубертатные игры хотя бы от природы, а не (только) от безделья. Так или иначе, разделения на положительных и отрицательных персонажей не существует в принципе: не бывает же хороших или плохих животных.Нельзя не заметить, что, как все воспеватели «эстетики низкого», Дювер делает это с чарующим сладострастием; и несмотря на жестко дозированное, нарочито отстраненное упование телесной стороной вопроса, ему удается убедить нас в том, что описываемое болото наполнено приятными на вкус выделениями. Это, конечно, ловушка. Всю первую половину книги вы будете с осторожным любопытством в нее погружаться, а потом, когда карусель пойдет по кругу, постепенно начнет подташнивать — а сойти уже нельзя. Думается, на то и расчет: вы или получаете удовольствие вместе со всеми, или наподобие Алекса из «Заводного апельсина», смотревшего плохие фильмы с насильно открытыми глазами, «выходите» из книги покалеченным, зато выздоровевшим. Одним детективом точно не отвяжетесь.
