Одна из глав книги о пригожине. Выкладывается полностью и также выделяется в файл и в папку «Документы».
ПЕДОФИЛ ЖЕНЕЧКА
«Старая таможня» — это огромный подвал возле стрелки Васильевского острова. Никому в голову не приходило открывать рестораны в подвалах — как-то неприятно спускаться по ступенькам в сырое подземелье. Как в склеп входишь.
Но Пригожин смог развести какого-то инвестора и сделать модный ресторан. Меня пригласили зайти, познакомиться с хозяином. Посредница была типа светской львицей, облезлой немного от жизни неправедной. Она числилась любовницей мелкого казанского бригадира[585], курда по национальности, дальнего родственника Деда Хасана. Ну они там все родственники. Но этот вроде даже был действительно племянником — низкорослый дебиловатый психопат-отморозок.
Звали посредницу Лена Зеленкова, и была она стареющей манекенщицей. Работала в восьмидесятые моделью Дома мод на Петроградской. Тогда ей было уже хорошо за тридцать, крутилась она в каких-то модельных агентствах, ну и сутенерствовала, естественно, поставляя малолетних шалав казанской братве под гарантию своего дружка. Иначе бандиты не расплачивались.
Лена одно время работала на «Пятом канале» администратором молодежного ток-шоу. Встретились в коридоре телецентра.
— Слушай, тут Дедушка[586] открыл суперресторан. Очень просили тебя зайти, ты же любишь модные места! Можешь сегодня вечером?
Я согласился. Модные места посещать необходимо. Но особенно мне показалось интересным, что Дед Хасан, московский вор, открыл точку. Естественно, не сам. Но ведь это первый случай такой экспансии. До этого никогда московский криминал не заходил в Петербург так открыто. Ресторан — это не рынок, не магазин, не завод. Это не бизнес — это ПУНКТ. Представительство. Там встречаются, там собираются, там «экстерриториальное право», как в посольстве. Любопытный поворот! Как к этому отнеслись тамбовские? А как губернатор с супругой? А как ФСБ? Вроде бы для Деда Хасана вход в Петербург был напрочь заказан. Что-то изменилось?
В десять вечера я спускался по мраморным ступенькам в подвал. Поразился роскоши и дизайну. Действительно — современно, стильно, дорого. Ну немного китч, конечно, но это как бы в расчете на таргетную группу. Именно так должен выглядеть кабак под эгидой московских воров в законе с петербургским акцентом: кирпичные стены, витиеватая мебель и легкий запашок каменного погреба — место-то сырое, Нева в ста метрах, при каждом наводнении, небось, заливало. А здание при Петре I построено. Стены помнят.
— Здравствуйте, меня зовут Энтони Уильям Гир! — Карикатурный низенький толстяк в смокинге с пунцовым лицом, словно персонаж Диккенса со старинной гравюры, протянул пухлую ладошку. — У нас есть чудесное молодое божоле, сегодня прислали. Попробуете?
— Кто это? Хозяин? — спросил я спутницу.
— Да нет, клоуна из Лондона выписали. Типа сомелье. А хозяин наш, питерский. Мой старый друг.
— Коллега по бизнесу? — подмигнул я, намекая на сутенерские дела. — Вроде ведь для воров зашквар!
— Ну есть немного. Свой парень. Засиженный. Но петух, конечно, и сука красноперая[587]. Сейчас на это внимания уже не обращают — понятия в прошлом, теперь чисто бизнес. И она потащила меня к столику. Там двое: ушастые, лысые, дебелые маленькие мужики.
— Женюльчик! — пропищала Лена Зеленкова. — Я привела к тебе звезду!
Мужичок встал из-за столика, согнулся как лакей, но руку не протянул. Я сначала не обратил на это внимания, вцепившись взглядом во второго ушастика. Это был мой хороший приятель Витя Кирьянов, начальник ГАИ и милицейский генерал. Когда-то, еще в звании подполковника, он, в жопень бухой, вечером простоял полчаса под дверью моей квартиры с бутылкой Chivas. Пришел умолять не показывать какой-то очередной сюжет про взяточников в его управлении. Я тогда его так и не впустил. Видимо, это вызвало у гаёвых[588] невероятное уважение, и Витя испытывал ко мне и моей программе пиетет, приглашая меня к себе на Профессора Попова[589] и часами выспрашивая мое мнение о расстановке сил в МВД и ФСБ, о влиятельности вице-губернаторов и надежности разных бандитских авторитетов. Экспертом меня считал ушастый генеральчик. Кстати, потом стал замминистра МВД и долго властвовал в роли императора ГАИ всея Руси. Все время объяснял мне, почему невозможно реформировать дорожную полицию — потому что ГАИ существует не столько для порядка на дорогах, сколько для обеспечения проезда тех-кому-надо туда-куда-им-надо. Ну да ладно. Речь не про Витю, а про Женюльчика. Хотя Витя тоже любил мальчиков.
— Женюльчик, угости нас, — снова пропищала Лена.
Хозяин кабака уже показывал жестами немолодым официантам, что надо обслужить гостей. Опять согнувшись, как половые в дореволюционном трактире, стали пододвигать стулья. Мы присели. Ощущение было неприятное. В хозяине явно проглядывалась петушачья манера. Он инстинктивно старался не прикасаться к предметам, которыми пользовались гости. Вот такая повадка. Ох, господи! Времена и нравы… Приехали… Я врубился, зачем на входе англичанин — чтобы пожимать гостям руки. Хорошая работа у парня.
Мы выпили божоле, пожевали салатик. Лена спросила:
— Как тебе наш Женюльчик?
— Жаба.
— Ну есть такое дело. Жизнь у него, знаешь, какая трудная была? Девятку отмотал. Сам понимаешь, как на зоне к сутенерам относятся. Вышел по помилованию — видимо, хорошо сосал у кого-то. И вот поднялся. Жаба, но вкус отличный! Сам ничего не трогает на кухне — только повара. Немного придурковат, но в орбите! За ним большое будущее. Ну ладно, мне пора!
Я посидел, выпил бокал кальвадоса, покурил сигару. Стало понятно, зачем меня позвали. Женюльчик предложил сделку: я рекламирую его ресторан у себя в программе, а сам за это получаю «кредитку» — право бесплатно есть и пить в «Старой таможне». Типа бартер. Но идея меня не вдохновила. Столоваться у воров? Нет. Как говорил Мимино: «Спасибо, я пешком постою!»
— Ну тогда сам за свой ужин и плати! — злобно сверкнул глазами Женюльчик. — Принесите господину счет!
Я достал всю наличность из бумажника, долларов примерно триста пятьдесят, положил под тарелку и направился к выходу. Кирьянов догнал меня у лестницы:
— Он ебнутый, ну сам пойми, столько лет гнобили! Теперь отрывается. Но место клевое! А ты правильно сделал, я сам всегда здесь за себя плачу. У них хоть рубль взять — не отмоешься!
— Ага. То-то твой зам себе дом в Репине за миллион отгрохал!
— Так то же нормальные деньги, наши. Дань. Ты же систему знаешь!
Витя всегда умел смотреть на собеседника как охотничья собачка — печальным взглядом. Если бы у него был хвостик, он бы его поджимал и вилял кончиком. Конечно, если собеседник — не подчиненный.
Кто бы мог тогда подумать, что Путин полюбит хозяина «Старой таможни» как родного! И что станет Пригожин[590] не только придворным ресторатором, но и одной из самых циничных и жестоких тварей в стране. Впрочем, угадать было нетрудно. Гнида остается гнидой, даже взлетев на самый верх.
***
Таня была из многодетной семьи: восемь братьев и сестер. Самая старшая. В 17 лет мама сказала: иди работай! Кем хочешь, но помни: нам нужны деньги. Отец-водопроводчик спился окончательно, пособия на детей копеечные, а покупать нужно не только еду, но и учебники, и школьную форму, и путевки в летний лагерь, и еще много чего. Таня не хотела торговать собой, силенок улицу подметать тоже не было. А мечтала она о карьере актрисы. В соседней квартире жил народный артист и депутат Олег Басилашвили, напротив — бывший директор ГТРК «Петербург — Пятый канал» Бэлла Куркова, тоже депутат Верховного совета РСФСР.
И Таня пошла работать официанткой. Впоследствии она, достаточно набожная девушка, будет ставить свечки в церкви за то, что сосед выслушал ее и набрал по телефону Путина, когда она в крови и слезах позвонила в его квартиру поздним августовским вечером и молча рухнула на пороге без сил. Ее насиловал охранник ресторана в подсобке за то, что она сказала своему пятнадцатилетнему брату никогда больше не приходить к ней на работу и вообще не приближаться к плавучему ресторану напротив Меншиковского дворца.
Насиловали ее по приказу хозяина.
— Лучше убей, — кричала Татьяна, — утопи! Но не трогай!
Но охранник с хозяином только гоготали в ответ:
— Утопим, но сначала приведи братика!
Ее привязали к штурвалу в рубке парохода-ресторана и загнали внутрь горлышко от итальянской бутылки из-под ликера Galliano — длинное и узкое. Она звала на помощь, кричала так, что слышали гуляющие по Университетской набережной. А потом хозяин сказал:
— Ну что ты ревешь? Вот тебе тысяча долларов, чтобы не обидно было.
И отслюнил ей десять купюр.
Ни охранник, ни хозяин не удовлетворили свои физиологические желания — они получили удовольствие от самого акта насилия. Таня знала, что в плавучем ресторане такие порядки: увольнявшимся поварам ломали пальцы, чтобы они не могли работать на конкурентов, но выплачивали за это огромные компенсации. Ей это казалось дикостью, бредом, извращенной фантазией.
Официанты и другая обслуга знали, что их хозяин — человек чудовищной жестокости. Они слышали про его дружбу с Путиным — точнее, не столько про дружбу, сколько про тесную связь, про нечто, что скрепляло их намертво. И не верили слухам. Все-таки невозможно такое представить: человек с ядерным чемоданчиком, держащий в страхе и повиновении свою свиту, небожитель, всесильный и всемогущий лидер страны — и жалкий холуй, способный поджарить котлету по-киевски, виртуозно взмахивающий отбитой в блин куриной филешкой! Что их объединяет? Что сплавило эти две судьбы: штирлица, ставшего по иронии судьбы руководителем огромной державы, и засиженного в зонах кота-сутенера, торгующего малолетними мальчиками и ставшего тоже всесильным на своем ржавом кораблике, обмазанном свежей краской прямо поверх кровавых пятен коррозии? А может, эти самые мальчики и сплавили? Потому что других версий просто нет!
Почему Пригожин ощущает свою безнаказанность настолько, что может так обращаться со своими работниками: насиловать, увечить, уничтожать? Таня поняла, что изнасилование было не просто актом мести, а некой сакральной жертвой — ее тело «обменяли» на брата. Тот учился в кулинарной школе и как-то раз, случайно зайдя к сестре днем на работу, попался на глаза боссу. Хозяин усадил его за отдельный столик и поведал, что ему нужен ученик — именно такой, юный и симпатичный. И что у брата будет блестящая карьера: босс сделает из него шеф-повара, он будет работать на «самой главной кухне страны», у него будет свой кабинет в Кремле и своя спальня. И у него тоже будет свой повар!
Таня взяла эту тысячу долларов у хозяина. С омерзением положила в карман джинсов, залитых кровью, и отнесла маме, которая так обрадовалась, что даже не обратила внимания на избитую изнасилованную дочку. И Таня нашла в себе силы позвонить в соседнюю квартиру, сказав сквозь замочную скважину:
— Дядя Олег! Я вас умоляю, спасите брата!
Басилашвили набрал Путина, и они долго говорили. Неизвестно о чем. Дочка Басилашвили Ксюша потащила Таню в ванную комнату. Кричала папе, что срочно нужно вызвать полицию, ехать на экспертизу, писать заявление, но папа остановил ее:
— Не бойся за брата, ему просто больше не надо там появляться. Да и тебе, судя по всему, тоже. А в полицию звонить, наверное, бессмысленно. Впрочем, как знаешь. Я сделал все, что мог.
Таня больше не вышла на работу. И в полицию не заявила — оставила эту историю в глубине себя. Рассказала мне ее только один раз, заливаясь слезами. Она училась на моем курсе в Государственной академии театрального искусства. Стала актрисой, но ненадолго — вскоре вышла замуж и родила сына. Потом еще. И еще. Сейчас у нее пятеро. А брат стал шеф-поваром на плавучем ресторане, но не в России, а на огромном круизном лайнере, что приписан к кипрскому порту. Содержит старую маму и сестре помогает детей поднимать, ибо муж у нее тоже актер и зарабатывает мало.
Кораблик тот пригожинский вроде как списали на берег. Басилашвили окончательно переехал на дачу в Репино. Ну а охранника сбил грузовик. Странно сбил. Вроде как патологоанатомы сомневались, что его смерть наступила в момент удара. Короче, темная история. Как и все, что связано с Пригожиным и его боссом…
И в качестве дополнительного материала по этой же теме два видео.
Видимо то, что пригожин стремится к наивысшим эшелонам власти в РФ, не устраивает других из этой же власти.
На зоне те кто должны разберутся с достоверностью информации… По всему похоже на правду. И тогда члены террористической организации «вагнер» на себе будут проверять фразу «В сексологии различают гомосексуальную активность и гомосексуальную ориентацию»
.
.
