Эрве́ Гибе́р (фр. Hervé Guibert, 14 декабря 1955, Париж, Франция — 27 декабря 1991, там же) — французский писатель, фотограф, журналист. Наибольшую известность получили его поздние автобиографические романы, посвящённые теме СПИДа и опыту жизни с ним. Открытый гомосексуал.
«Путешествие с двумя детьми».
За свою короткую жизнь Эрве Гибер (1955-1991) успел стать выдающимся писателем, не менее выдающимся фотографом, блистательным критиком, журналистом, сценаристом и режиссером. По его сценарию снял фильм Патрис Шеро. Его знал Тарковский. Его обожала Изабель Аджани. С ним дружили Ролан Барт и Эжен Савицкая. Он был возлюбленным Мишеля Фуко. Поводом для «Путешествия с двумя детьми» послужила поездка Эрве Гибера и его приятеля, известного фотографа Бернара Фокона в Марокко.
В «Путешествии с двумя детьми» есть отчаяние и желание взлететь выше, которые заставляют думать о мистических поисках. В тридевятом царстве идеологии вседозволенности и распущенности, ценящей одно удовлетворение желаний, отчетливо слышен ищущий голос Гибера.
Le Monde
О чем бы Гибер ни говорил – о любви, о садомазохизме, о путешествиях или о фотографии, – он каждый раз недосягаем. Всегда извращенный, он никогда не бывает непристойным. Его изысканность и утонченность придерживаются суровых правил.
Liberation
Потрясающе!
Прежде, чем начинать читать данный рассказ - задумайтесь о том, что лично вы ищете в книгах. Комфорта, псевдоглубоких мыслей, «прикольного сюжета»? Проходите мимо, не задумываясь. Данная книга вам не понравится.
Но если вы готовы вспомнить о первом удачном опыте прочтения Уильяма Берроуза, если вам действительно приглянулась Виткопп, если вы ищете в литературе именно искусство, которое не обязано быть комфортным - читайте с открытым сердцем, откинув все рамки «того-что-я-должен-ненавидеть-потому-что-это-плохо».
Планировала вяло прочесть вечерком - ушла с головой, забыв про чайник на плите.
Из рецензии Павла Соболева:
Совершенно понятно, что Эрве Гиберу рано или поздно должна была прийти в голову мысль (или, вернее, его сердце однажды должно было осениться чувством), что в стране, где так приятны дефекация или мочеиспускание (и где разваренный бычий хвост кажется деликатесом, а похожий на болотную трясину – не только видом, но и запахом – чай – нектаром богов), оргазмы тоже не будут заурядными; эти выглядевшие чрезвычайно правдоподобными предположения неоднократно подтвердились, и особенно остро – вероятно, в последнюю ночь постояльчества Гибера в отеле «Аладдин», когда он пережил, вероятно, самый незабываемый из своих марокканских оргазмов, – танцуя босиком и в спущенных штанах на террасе номера на верхнем этаже причудливый вальс со своим возлюбленным мальчиком; правда, закрытость позиции в этом вальсе была далеко не идеальна, ибо одна из рук ведущего пристроилась не на талии ведомого, а на его члене, а второю рукой ведущий охватывал собственный член, однако ритм мастурбационным движениям задавался не привычной вальсирующим формулой «по три шага в такте», а совершенно иным размером, присущим другому сорту танцевальной музыки — диско, немного странно звучавшему в арабском городе, но звучавшему — в ситуации с танцующими Гибером и мальчиком — оглушительно, на всю улицу, из динамиков расположенного напротив «Аладдина» ночного клуба «Али-Баба». В миг, когда из члена Гибера изверглось его семя, с его же уст истомным стоном слетело имя крепко ухваченного им за уд ребенка, а еще через несколько мгновений на смену смолкшему диско пришли ревущие крики заклятия, принесенные с верхушек минаретов призывы к утренней молитве, и ко всему прочему, все это происходило в квартале, несколько десятилетий назад отстроенном заново после разрушительного землетрясения; едва ли даже во всей своей жизни Эрве Гиберу приходилось кончать в более грандиозных декорациях.
«Другу, который не спас мне жизнь».
Первая публикация прозы Гибера на русском языке увидела свет ещё при жизни автора — в августовском и сентябрьском номерах журнала «Иностранная литература» за 1991 год был напечатан роман «Другу, который не спас мне жизнь». Однако, как полагает Дмитрий Волчек, главный редактор издательства «Kolonna publications», российские читатели тогда мало что поняли в книге французского писателя, поскольку «не знали контекста, не сообразили, что герой по имени Музиль — это Фуко и т. п.». В 1993 году роман «курьёзным образом» был переиздан под названием «СПИД» «в серии бульварной эротической литературы»
В 1988 году у Эрве Гибера диагностировали СПИД. Перед лицом неизлечимой болезни его художественное дарование раскрылось во всей полноте. Тема смерти, всегда волновавшая писателя, в его поздней прозе вышла на первый план. Наиболее существенное влияние на творчество Гибера в этот период оказал Томас Бернхард. Подобно австрийскому автору Гибер черпал вдохновение в своём больничном опыте. В романе «Другу, который не спас мне жизнь» (A l’ami qui ne m’a pas sauvé la vie, 1990) он подробно рассказал о своём недуге, оказавшись, таким образом, одним из первых публичных людей во Франции, решившихся на подобный шаг. Среди главных героев книги — философ Мишель Фуко (он выведен под именем Музиль), умерший в 1984 году от последствий СПИДа. Гибер близко знал французского мыслителя и оставил обстоятельную хронику последних лет его жизни.
Я хоть и не гомофоб, но не понимаю, зачем было вписывать чисто технические подробности сексуальной жизни - если для настоящести, то меня куда больше пробрало, когда ты по-настоящему видишь огромный пиджак на исхудавшем, изможденном теле, когда ты видишь мужчину, которому не тридцать пять, а девяносто пять, как его бабушке Сюзанне. Отношения с бабушкой - абсолютно трогательные. Складывается ощущение, будто она - единственный человек, кому Эрве не только смог открыться, но и максимально довериться, вплоть до разговоров о самоубийстве (попытка которого попадет даже в видео).
«Без ума от Венсена».
В 1989 году Эрве Гибер опубликовал записи из своего дневника, посвященные Венсану – юноше, который впервые появляется на страницах книги «Путешествие с двумя детьми». «Что это было? Страсть? Любовь? Эротическое наваждение? Или одна из моих выдумок?»
«Венсан – персонаж «деструктивный»: алкоголь, наркотики, дикий нрав. Гибер - светловолосый, худой, очаровательный, с ангельской внешностью. Но мы ведь знаем, кто водится в тихом омуте... – один из самых тонких, проницательных и изощренных писателей».
Le Nouvel Observateur
Сила Гибера в том, что нежности и непристойности он произносит с наслаждением, которое многие назовут мазохистским. Вот доказательство, что настоящий писатель – человек, выставляющий себя напоказ и не имеющий к себе ни малейшего сострадания.
Le Monde
Француз Эрве Гибер известен в России разве что своей хроникой умирания от последствий СПИДа.
«Колонна», публикуя уже четвертую книгу Гибера, отправляет читателя к его литературным истокам. Тем трем автобиографическим книгам рубежа 1970-х - 1980-х годов, которые заставили французскую критику обратить пристальное внимание на едва перешагнувшего 20-летнюю черту прозаика.
«Без ума от Венсана» - это, как всегда у Гибера, дневник. История любви, рассказанная наоборот - от смерти к рождению, от разрыва к первой встрече. Такой способ художественного воскрешения любовника требует особого внимания к подробностям. Через эти нити времени прокладывается дорога назад. У Гибера этот процесс сродни изящному шитью…
Ничего не уходит от внимания. Вот Венсан дремлет в объятиях любимого. Вот он болеет. Вот он грациозно принимает любимую сексуальную позу…
«Одинокие приключения».
Когда Гибер небрежно позволяет просочиться в текст тому или иному слову, кисленькому, словно леденец, - это для того, читатель, чтобы ты насладился. Когда он решает «выбелить свою кожу», то делает это не только для персонажа, в которого влюблен, но и чтобы прикоснуться к тебе, читатель. Вот почему возможная неискренность автора никоим образом не вредит его автобиографии.
Liberation
«Одинокие приключения» рассказывают о встречах и путешествиях, о желании и отвращении, о кошмарах любовного воздержания, которое иногда возбуждает больше, чем утоление страсти.Le Nouvel
Observateur
Рассказы Гибера соединяют воспоминания с вымыслом. Его приключения соединяют желание любви с желанием писать книги.
Le Monde
Из рецензии Павла Соболева:
Разумеется, если художественные образы дают основания заподозрить в безумии их создателя, это верный признак того, что эти образы удались; ясный разум — не самый эффективный генератор подлинных шедевров в искусстве. Правда, в этом случае необходимо, чтобы безумие имело благородную природу; ну, уж у клонировавшего себя в своих персонажах Эрве Гибера с его, как мы помним, сочившимися им – безумием – ранами все было более чем изысканно: мало того, что эти раны были душевные и никогда не затягивались, так еще и получены были на войнах самого героического типа – войнах за любовь. Справедливости ради, однако, следует заметить, что фронты этих войн очень часто больше походили на бизнес-переговоры о готовящихся сделках купли-продажи; Эрве Гибер был настолько одержим представлением о том, что любое завоевание на любовном фронте имеет свою материальную цену, что, не обставив как следует ритуал оплаты, даже не мог тогда плеторически насладиться трофеем (или покупкой, как посмотреть): скажем, как чрезмерно мнительные и подозрительные представители сторон коммерческой операции в момент подписания фиксирующего ее осуществление контракта – в страхе стать жертвой надувательства – ставят свои автографы на нем – во избежание фальстарта – абсолютно одновременно, так и Эрве Гибер, оговорив с симпатичным прохожим условия, на которых он его мог глубоковлажно поцеловать, опускал банкноту в 5000 лир в карман приникшего к его устам юноши лишь в тот миг, когда на его – Гибера – язык – попадала его – юноши – слюна. При этом Эрве Гиберу было прекрасно известно, что деньги – не самое могущественное платежное средство на, если так можно выразиться, «любовном рынке», потому что иногда перед людьми насущнее, чем потребность в деньгах, встает необходимость в некоторых иных предметах, которые, возможно, и могут быть приобретены за деньги, но далеко не во всех обстоятельствах; вот поэтому Гибер, отправляясь пусть даже в самую недолгую, всего-то на пару суток поездку в другой город в компании молодого человека, на которого у него к тому моменту уже возникли известные виды, набивал свою походную сумку лекарствами ото всех болезней, которые он знал, в надежде, что уж одна-то обязательно свалит с ног ночью в гостиничном номере обожаемое им существо, когда все аптеки будут закрыты и все врачи будут спать; пусть только одна, но уж скрутит несчастного так безжалостно, что у того не будет доставать силы сносить страшную боль, и вот тогда и должен был бы состояться триумфальный выход Гивера со спасительными пилюлями, в благодарность за которые он рассчитывал получить наслаждения, тысячекратно превосходящие в своей упоительности даже самые развратные взасосные облизы.
Следующие две книги относятся к разделу контркультура.
«Мальва-девственник».
Не сам ли Гибер скрывается за этими странными персонажами, меняющими имена и предстающими в образах юного девственника, пылкого любовника, жертвы землетрясения или ученика, провожающего великого философа до могилы? Наверняка не скажешь, поскольку на страницах книги есть и три женских портрета: консьержки Мэме Нибар, которую преследуют невероятные несчастья, лукавой директрисы музея восковых фигур и молоденькой соседки, бросающей игру на пианино.
В этой книге Гибер говорит без утайки, рассказывает всё о себе и других, то, о чем все думают и чего говорить не следует, и порой это даже больше, чем чистая правда.
Содержание
Мальва-девственник — Эрве Гибер стр. 6-18
Аускультация — Эрве Гибер стр. 19-24
Мэме Нибар — Эрве Гибер стр. 25-31
Волшебная бумага — Эрве Гибер стр. 32-46
Голова Жанны д'Арк — Эрве Гибер стр. 47-57
Тайны одного человека — Эрве Гибер стр. 58-64
Землетрясение — Эрве Гибер стр. 65-68
Три четверти мира — Эрве Гибер стр. 69-75
Девушка из соседней квартиры — Эрве Гибер стр. 76-82
Лимонное дерево — Эрве Гибер стр. 83-89
Я думаю это очень чувствительное произведение, похороны Фуко, паталогоанатомический взгляд на мозг философа, и картины его жизни. Эрве Гибер на крыльце своей смерти воздает дань своему близкому другу. Трогательно и печально.
«Из-за вас я поверил в призраков».
Толпы зрителей собираются на трибунах. Начинается коррида. Но только вместо быка — плюющийся ядом мальчик, а вместо тореадора — инфантеро… 25 июня 1783 года маркиз де Сад написал жене: «Из-за вас я поверил в призраков, и теперь желают они воплотиться».
«Я не хочу вынимать меча, ушедшего по самую рукоятку в детский затылок; рука так сильно сжала клинок, как будто слилась с ним и пальцы теперь стальные, а клинок трепещет, словно превратившись в плоть, проникшую в плоть чужую; огни погасли, повсюду лишь серый дым; сидя на лошади, я бью по косой, я наверху, ребенок внизу, я довожу его до изнеможения, хлещу в разные стороны, и в тот момент, когда ему удается уклониться, валю его наземь».
Я писал эту книгу, вспоминая о потрясениях, которые испытал, читая подростком Пьера Гийота — «Эдем, Эдем, Эдем» и «Могилу для 500 000 солдат», а также «Кобру» Северо Сардуя… После этой книги я исчезну, раскрыв все карты (Эрве Гибер).
«Смерть напоказ»
Язык и член - полны жизни - оголены, у них нет кожи. Язык - говорит, мокнет в слюне, ест, сосет, входит внутрь и выходит. Член - его едят, он сам ест и льет свое семя. Излияния слов, слюны, спермы. Гомосексуальное тело - анально-фаллическое письмо. Именно тело, конечно же, говорит, пишет, исследуя себя и вписывая себя в текст. Устраивает представления, впадает в истерику, занимается садомазохизмом. Говорит о желании и оргазмах. Раскрывается, рвется, буравится. Описывает свои органы и заставляет играть их, словно музыкальные инструменты. Состоять в садомазохистских отношениях с письмом, - посредством его - вскрывать, препарировать собственно тело и препарировать самое письмо.
Эрве Гибер
«Смерть напоказ» - это рассказ о любовном акте, который не заканчивается оргазмом, а продолжается убийством, смертью и длится за ее пределами. Мешаясь друг с другом, вещают тело убийцы и тело убитого. Лирический и непристойный гимн гомосексуальному оргазму, небольшой трактат об извращенной анатомии, препарирование тела и процесса написания текста. «Смерть напоказ» прославляет то, что в грязных газетных сводках сужают до «преступления на любовной почве». Это первый опубликованный текст Эрве Гибера, которому исполнился 21 год.
Личная подборка книг на гугл диске
